Мишель Кремо - Запрещенная археология

Во время посещения Явы Тильгард де Шарден посоветовал фон Кенигсвальду написать Джону К. Мэрриаму, президенту института Карнеги, фон Кенигсвальд так и сделал, сообщив Мэрриаму, что он стоит перед совершением важного открытия — находки нового питекатропа.

Мэрриам положительно ответил на письмо Кенигсвальда, пригласив его посетить в марте 1937 года симпозиум по древнейшему человеку, который финансировался институтом Карнеги. Там фон Кенигсвальд присоединился ко многим всемирно известным ученым, работавшим в области человеческой доистории.

Учитывая отрицательную роль, которую сыграли частные фонды в финансировании исследований эволюций человека сейчас может быть полезным обсудить их мотивы и деятельности. Институт Карнеги и Джон К. Мэрриам — это превосходный предмет изучения. В Десятой главе мы изучим роль фонда Рокфеллера в финансировании раскопок пекинского человека.

Институт Карнеги был основан в январе 1902 года в городе Вашингтоне и после получения разрешения Конгресса в 1904 году он начал свою деятельность. Институт управлялся советом из 24 опекунов и исполнительным комитетом, который собирался в течение года. Он был разделен на 12 отделений научных исследований, в том числе это был отдел экспериментальной эволюции. Институт финансировал также Вильсоновскую обсерваторию, ту самую, где впервые было произведено систематическое исследование, которое привело к идее о том, что мы живем в расширяющейся вселенной. Таким образом, институт Карнеги был активно вовлечен в две области: эволюция и идея большого взрыва, которая лежит в основе научного космологического видения и который вытеснила прежняя религиозная космология.

Важно отметить, что для Эндрю Карнеги и других, подобных ему, импульсом к благотворительной деятельности, которая традиционно была направлена на общественное благосостояние, религию, больницы и образование, теперь стали научные исследования, лаборатории и обсерватории. Это отражает то доминирующее положение, которое наука со своим взглядом на мир и в том числе на эволюцию стали занимать в обществе и, в частности, в умах самых богатых и влиятельных членов этого общества, многие из которых видели в науке лучшую надежду для человечества.

Джон К. Мэрриам, президент института Карнеги верил, что наука «сделала большой вклад в построении основных систем философии и религии», и в этом контексте нужно рассматривать его поддержку экспедиции фон Кенигсвальда. У такого фонда, как институт Карнеги были средства для использования науки, чтобы оказывать влияние на философию и религию. Это делалось путем избирательного финансирования отдельных областей в науке и публиковании полученных результатов. «Количество дел, которые можно инвестировать, ограничено, — писал Мэрриам, — но деньги тратятся на дела, которые принесут наибольшую пользу в развитии знания. Знания ради блага всего человечества в наше время».

Вопрос в эволюции человека удовлетворял этому требованию. «Протратив значительную часть своей жизни на углубленное изучение истории жизни, — сказал Мэрриам, — я полностью пропитался идеей о том, что эволюция, или принцип продолжающегося роста и развития — это одна из самых важных истин, которые можно достичь на основе всего знания.»

Палеонтолог по образования Мэрриам по вере был христианином, но его христианские убеждения определенно были ничем по сравнению с научными. «Мой первый контакт с наукой, — говорил Мэрриам в своей речи в 1931 году, — произошел тогда, когда я вернулся домой из школы и сказал маме, что наш учитель 15 минут говорил, что дни творения описаны в „Бытии“, — это долгие периоды творения, а не дни, в которых 24 часа. Мама и я провели консультацию — она была пресвитерианкой — и решили, что это была страшнейшая ересь. Но семя было посеяно. Я вернулся к этой позиции через несколько десятилетий. Сейчас я осознаю, что те элементы науки, которые рассматривают творение представляют собой нетронутую и неизменную запись того, что сделал Творец.»

Обойдясь без описаний творения, каким оно представлено в священном писании, Мэрриам сумел превратить эволюцию Дарвина в разновидность религии. В своем обращении, произнесенном в Университете Джорджа Вашингтона в 1924 году Мэрриам сказал об эволюции: «Ничто так не способствует поддержке нашей жизни в духовном отношении, ничто не кажется таким необходимым, как то, что заставляет нас с нетерпением ожидать продолжающийся рост и развитие.»

Он придерживался того мнения, что наука откроет перед человеком возможность занять место Бога в проведении этого будущего развития. «Исследования — это те средства, которыми человек будет помогать своей собственной дальнейшей эволюции, — сказал Мэрриам в 1925 в адресе Совету опекунов института Карнеги.» И он продолжил: «Я верил, что если бы перед ним [человеком] встал выбор между дальнейшей эволюцией, направляемой каким-то далеким от нас Существом, которое бы просто проносило его через текущие события; или как альтернативу можно было бы выбрать ситуацию, при которой эта внешняя сила закрепляла законы и разрешала ему использовать их, человек бы сказал: „Я предпочитаю взять на себя ответственность согласно этой схеме“.»

«Согласно древнему преданию, — продолжал Мэрриам, — человек был изгнан из Эдемского сада, чтобы он не смог узнать слишком многого; он был изгнан и теперь мог сам стать господином. У восточных ворот был положен пламенный меч, и ему было приказано работать, возделывать землю до тех пор, пока он не познает ценность своей силы. Теперь он учится пахать поля на нем, заостряя свою жизнь в соответствии с законом природы. Возможно, в отдаленные времена напишут книгу, в которой будет говориться о том, что человек наконец достиг того уровня, когда он вернулся в сад и у восточных ворот он схватит пылающий меч, — который олицетворяет контроль и понесет его, как факел, освещающий ему дорогу, к дереву жизни.» Схватить пылающий меч и идти, чтобы распоряжаться деревом жизни? Интересно, хватит ли в Эдеме места для Бога и такому главному обвинителю от научных сверхдостижений, как Мэрриаму.

В июне 1937 году фон Кенигсвальд вернулся на Яву с деньгами института Карнеги. Сразу же после приезда он нанял сотни местных жителей, и толпами посылал их искать окаменелости. Было найдено еще больше окаменелостей. Но большинство их было челюстями и фрагментами черепов, которые были из плохо идентифицированных мест на поверхности у Сангирана. Это делает трудным определить их точный возраст.

В то время, когда в Сангиране делали находки, фон Кенигсвальд оставался в Бандунге — в 200 милях оттуда. Хотя он иногда, приезжал к пластам с окаменелостями, после того, как ему сообщали об открытии. В конце 1837 года Атма, один из собирателей Кенигсвальда, прислал ему височную кость, которая, очевидно, принадлежала окаменелому черепу гоминида с толстыми стенками. Этот образец, как было сказано, был найден около берега реки под названием Кали-Тье-моро, в том месте, где она протекает через песчанник кабухской формации в Сангиране.