Евгений Тарле - Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.

С самого начала войны лорд Китченер и другие английские деятели утверждали, что война будет долгая, трудная, что нужно запасаться терпением. И в то же время открыто заявляли, что вложат меч в ножны, только когда Германия будет «принуждена стать на колени» (bended to her knees). Именно Англия была главным препятствием, о которое разбивались все попытки германского правительства нащупать дорогу к миру, и именно она твердо решила покончить с великодержавием Германской империи. Попытка сделать большую вылазку, совершенная германским флотом в 1916 г. и приведшая 31 мая 1916 г. к морской битве при Скагерраке, повлекла, правда, за собой потери в английском флоте и прославлялась в Германии как морская победа, но впоследствии стало известно, что и германские потери были тяжки, а главное — конечные результаты вылазки были равны нулю: английский флот продолжал плотно блокировать Германию, и было очевидно, что никакие новые вылазки не могут изменить этого убийственного для германского населения факта.

С другой стороны, не было надежды на революционный взрыв в самой Англии. Рабочая партия заняла в главной массе своей оборонческую позицию, другие организации, левее стоящие, были невлиятельны, да они и не проявляли почти ничем своей активности во время войны и не участвовали ни в циммервальдских, ни в кинтальских совещаниях. «Сверхприбыль» английского капитализма в эпоху войны была огромна, и из нее выделялась заработная плата, достигавшая во многих случаях очень высокого уровня. Продовольствия и всех предметов первой необходимости было вдоволь. Рабочий класс частью был на фронте, частью был милитаризован и работал за высокую плату на предприятиях, производивших предметы вооружения и снаряжения. Капиталистический класс, может быть, и не весь, но влиятельнейший его слой, смотрел на сокрушение Германии как на важнейшую свою экономическую и политическую задачу, как на величайшее достижение, которое не только избавит Англию от опасного конкурента, но и даст ей новые и громадные владения в Африке (от Германии) и в Азии (от Турции).

В недрах правительства все больше и больше силы забирал министр снабжения Ллойд-Джордж, круто повернувший во время войны к крайнему империализму и все более отодвигавший на задний план премьера Асквита, который (в декабре 1916 г.) и ушел в отставку. Место его занял Ллойд-Джордж, составивший коалиционный кабинет, куда вошли и либералы, и консерваторы, и представители рабочей партии.

С конца 1916 г. вплоть до заключения мира фактическая полнота власти находилась в руках Ллойд-Джорджа. Непосредственным же орудием этой власти явилось новое учреждение, сразу отодвинувшее на второй план как парламент, так и кабинет, взятый в целом. Это новое учреждение называлось «военным кабинетом» («War Cabinet») и состояло из пяти человек — Ллойд-Джорджа и четырех лиц, им приглашенных. Этот военный кабинет решал в окончательной инстанции все вопросы — военные, дипломатические, хозяйственные, финансовые, вопросы снабжения и продовольствия, — словом, все проблемы, связанные с ведением войны; все же министерства являлись лишь орудиями, выполнявшими его приказы. Военный кабинет — заседал дважды в день, ежедневно в течение всех лет своего существования, и заседания его были негласными. Даже министры, призываемые для дачи справок или показаний, сделав свое дело, немедленно покидали заседание, и пятеро членов военного кабинета оставались одни. Передаточным, а отчасти исполнительным органом военного кабинета являлся громадный, созданный одновременно с кабинетом секретариат (сначала 36, потом 98 и наконец 136 человек), не только передававший министерствам, армиям и флотам приказы военного кабинета, но деятельно следивший за их точным и быстрым выполнением. В недрах самого военного кабинета наблюдалось полное и беспрекословное подчинение воле Ллойд-Джорджа. Когда один из пяти членов военного кабинета, Артур Гендерсон, съездил весной 1917 г. в Россию, а возвращаясь через Стокгольм, принял участие в одной пацифистской конференции, то по возвращении в Лондон он был приглашен в заседание военного кабинета, членом которого являлся, но не был допущен дальше передней, должен был там ждать более часа решения своей участи, и ему выслали в конце концов записку с извещением, что он уволен от должности. Он жаловался публично (13 мая 1917 г.) в палате общин на такое обхождение, но из этого ничего не вышло, и он должен был примириться со своей участью.

Парламент вполне примирился с диктатурой Ллойд-Джорджа. Премьер появлялся в палате очень редко (не более чем по одному разу в месяц, за все годы войны, а иногда по разу в три месяца) и никаких отчетов в деятельности кабинета на давал. Все министры были, как сказано, сведены к роли исполнителей приказов военного кабинета. Со времени Кромвеля в Англии не существовало такой беспредельной полноты власти, сосредоточенной в одних руках. Но и до этой «диктатуры» Ллойд-Джорджа правительство с начала войны фактически пользовалось беспредельной и бесконтрольной властью, и все его действия, направленные к усилению военных средств, принимались большинством парламента не только безропотно, по с полной готовностью.

Тем не менее, если не оказывалось благоприятной почвы и обстановки для революции в самой Англии, то в Германии не теряли надежды на восстание в каком-либо особенно чувствительном пункте английских владений за морем. Вильгельм II даже высказался еще в самые последние дни перед началом войны в том смысле, что раз уж Германии суждено изойти кровью (verbluten), то пусть же германские консулы всюду на Востоке объявят «священную войну» против Англии. Он представлял себе, по-видимому, дело так, что «священная война» всегда имеется наготове и что она в каждый момент к услугам германских консулов. «Священной войны» не произошло. Дело ограничилось быстро подавленными вспышками в Индии. Была попытка восстания и в бывших бурских республиках. Но восстало незначительное меньшинство, которое не имело успеха.

Зато несравненно более серьезный оборот приняло восстание в Ирландии, разразившееся в 1916 г.

Не в первый раз восставала Ирландия, пользуясь большими европейскими войнами, в которые была вовлечена Англия. Было это и при Людовике XIV, и во времена борьбы с революционной Францией, в 1798 г.; мечтал об ирландском восстании и Наполеон. Правда, аграрная реформа 1903 г. (с позднейшими добавлениями), о которой была речь в своем месте, сильно подорвала былую экономическую основу ирландского революционного движения, уменьшив традиционный крестьянский революционизм, но все же синнфейнерская партия, стремившаяся к полному отделению Ирландии от Англии, была полна надежд, когда началась мировая война. Около того же времени в Германию тайно прибыл сэр Роджер Кэзмент с планом составить из ирландских военнопленных, находившихся в германских лагерях, особую бригаду, чтобы потом высадиться с ней на берегах Ирландии и начать восстание. Это был уже не молодой деятель, выслуживший пенсию в дипломатическом английском ведомстве, прославившийся в свое время обличением бельгийских жестокостей в Конго. Душой и телом отдавшись ирландскому освободительному движению, он прибыл в Германию с целью при ее помощи освободить свою страну от англичан. Германский главный штаб с радостью ухватился за это предложение. Но дело оказалось очень нелегким. Агитация в лагерях для военнопленных шла туго и неуспешно, добровольцев он нашел немного. Ему было дано военное германское транспортное судно, и в апреле 1916 г. он отправился, везя с собой запас оружия для Ирландии. Восстание было назначено на конец апреля. Оно было организовано синпфейнерами.