Евгений Тарле - Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.

Это — только некоторые из требований обеих сторон. Ясно, что дело было совершенно в тот момент безнадежно. А кроме того, хотя мирное предложение было сделано как раз после полной победы над Румынией, в разгар германских военных успехов, но Вильгельм все боялся, что армия и народ примут это предложение мира за признак страха. И поэтому самый текст обращения был составлен в таком победоносном тоне, что уже это одно компрометировало бы его успех, если бы Антанта даже помышляла в самом деле о мире. А она вовсе мира не хотела, она хотела полной победы над Германией, полного раздела Австрии, полного раздела Турции и готова была воевать, сколько понадобится.

Вильсон был раздражен нелепой поспешностью Вильгельма, который уже наперед испортил весь возможный эффект американского выступления своим собственным предложением. Но этого мало. Вильгельм одновременно обратился к армий с приказом, в котором говорил: «Солдаты! В согласии с союзными государями и в сознании победы , я предложил мир неприятелям». Все это необычайно облегчало Антанте тот шаг, который она, впрочем, все равно сделала бы, если бы даже все это предприятие было поведено германской дипломатией гораздо умнее; провал мирных начинаний был отныне неизбежен. Раздражение президента сказалось в зловещих словах его статс-секретаря Лансинга, который в одном интервью (в декабре 1916 г.) сказал, что Америка близка к войне .

Ответ Антанты не заставил себя ждать. Антанта 30 декабря 1916 г. объявляла, что на мирное предложение Германии она смотрит как на военную хитрость, что нынешние успехи Германии лишь временное явление, что война должна продолжаться, пока не будут наказаны начавшие ее виновники. Спустя несколько дней после Вильгельма выступил все-таки и Вильсон (18 декабря) с вопросом ко всем участникам войны о том, на каких условиях они бы согласились помириться. Антанта отвечала ему (10 января 1917 г.), что она потребует «освобождения итальянцев, славян, румын, чехословаков от чужого господства», освобождения всех наций из-под тирании турок, изгнания турок из Европы, вознаграждения со стороны Германии за все убытки и т. д. В заключение Антанта объявляла Вильсону о своей твердой решимости вести войну вплоть до полкой победы.

Всякие разговоры о мире становились абсолютно безнадежным и бесполезным занятием.

Тогда-то германское правительство и решилось на тот шаг, пред которым останавливалось в смущении и растерянности уже более двух лет. Теперь в этом шаге оно видело единственное спасение.

В настоящее время, когда все уже кончилось, на объявление неограниченной подводной войны 1 февраля 1917 г. лица самых разнообразных политических взглядов в Германии смотрят как на прыжок в пропасть, как на самоубийство Германской империи. Но тогда, с начала войны, на подводные лодки смотрели как на единственное еще оставшееся реальное средство борьбы с Англией. Следует заметить, что Тирпиц, который был морским министром перед войной, не очень верил вначале в подводные лодки и строил их сравнительно немного, что ему потом и ставили в упрек. Когда началась война, Тирпиц настаивал на необходимости пустить сразу в дело весь броненосный германский флот. Но на это не решились, и флот остался в портах, где и стоял в полном бездействии. Тирпиц с той поры очень мрачно смотрел на весь ход войны, а в особенности на возможные последствия морской блокады Германии. Тогда-то (примерно с декабря 1914 г.) он сделался решительным сторонником подводных лодок и настаивал на том, чтобы пока Англия не прекратит полной блокады германских берегов, германские подводные лодки топили все суда, торгующие с Англией, какой бы нации они ни принадлежали. К этому времени уже были либо потоплены, либо взяты в плен все немецкие крейсера, которых война застала далеко от родины; весь остальной флот укрылся в портах, и одни только подводные лодки могли быть пущены в ход.

4 февраля 1915 г. была провозглашена впервые неограниченная подводная война. Однако президент Соединенных Штатов Вильсон немедленно объявил протест, и Вильгельм тотчас же уступил. Германское правительство обязалось не топить нейтральных судов, с кем бы они ни торговали и в чьих бы водах ни появлялись. 7 мая 1915 г. немецкая подводная лодка потопила гигантский пассажирский пароход «Лузитанию». Пароход был английский, но из 1196 погибших пассажиров оказалось 139 американских граждан. Вильсон снова заявил протест, и притом в определенно угрожающих тонах. Опасность этих перекоров с Вильсоном была очевидна. Пришлось сделать дальнейшую уступку и объявить, что отныне подводные лодки не будут топить также и враждебные суда, если эти суда — пассажирские; 15 марта 1916 г. Тирпиц ушел в отставку, и политика уступок Вильсону восторжествовала вполне. Однако Вильсон продолжал подозрительно и раздраженно следить за действиями подводных лодок, возбуждая резкие протесты всякий раз, когда страдали интересы или безопасность американских граждан. После одного из таких протестов (по поводу потопления «Суссекса») Германия согласилась (4 мая 1916 г.) не топить даже и вражеских судов без предварительного предупреждения и притом обеспечивать им возможность спасти людей, находящихся на борту. С тех пор подводная война, конечно, по существу дела могла давать лишь очень незначительные результаты. Нужно кстати сказать, что от зверств в морской войне отнюдь не была свободна и Англия: достаточно вспомнить отказ капитана «Баралонг» спасти экипаж опрокинутой им германской подводной лодки.

Следует также сказать, что, даже уступая Вильсону, германское правительство не переставало отстаивать в нотах свою позицию и все стремилось поставить Вильсону на вид, что все эти уступки ему оно делает только в надежде, что он с своей стороны вынудит Англию к прекращению «голодной блокады», поражающей женщин, детей и стариков в осажденной Германии. Эти оговорки и требования сильно раздражали президента, и он их категорически и резко отвергал. Так длилось до конца 1916 г. Уже с осени, после занятия Гинденбургом и Людендорфом верховных постов в командовании армией, вопрос о подводной войне стал снова на очередь. Гинденбург и Людендорф потребовали объявления беспощадной (неограниченной) подводной войны, т. е. заявления, что все как пассажирские, так и коммерческие суда всех наций, как враждебных, так и нейтральных, будут отныне топиться без предупреждения. Все обещания, данные Вильсону в 1915–1916 гг., должны были быть взяты обратно.