Ирина Павлова - Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

- Переписка партийных и государственных деятелей. Этот вид источников, несмотря на свою заведомую неполноту (самоцензура, уничтожение многих писем, а также то, что она вообще отсутствует за 1937 – 1941 гг.), дает представление как о формальных, так и о неформальных отношениях членов Политбюро, об обстоятельствах и мотивах принятия ряда принципиальных решений. Можно согласиться с мнением О.В. Хлевнюка, одного из составителей опубликованных сборников этой переписки, в том, что “в силу почти полного отсутствия таких документов, как стенограммы заседаний Политбюро, Оргбюро, Секретариата, Совнаркома, различных партийно-правительственных комиссий, недостаточной сохранности подготовительных материалов к протоколам заседаний высших партийно-государственных органов власти, переписка во многих случаях становится основой для реконструкции процесса принятия решений, выяснения позиций различных ведомств и отдельных советских лидеров”, а также в том, что переписка является “незаменимым источником для изучения морального облика советских руководителей разных уровней, их миропонимания и культуры” [84] 84 Советское руководство. Переписка. 1928 – 1941 гг. / Сост. А.В. Квашонкин, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая, О.В. Хлевнюк. М., 1999. С. 5. См. также: Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925 - 1936 гг.; Сталинское Политбюро в 30-е годы; Большевистское руководство. Переписка. 1912 – 1927. Сб докум. / Сост. А.В. Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М., 1996; .

- Материалы фонда фельдъегерской связи ОГПУ-НКВД, сохранившиеся в Государственном архиве Новосибирской области, не только дают представление о сотрудниках фельдъегерского корпуса и способах перевозки секретной и строго секретной документации партийных и государственных органов, но и позволяют уточнить известные из других источников сведения об их тайной инфраструктуре.

4. Источники личного происхождения.

- Материалы личных фондов руководящих партийных и государственных деятелей СССР (Сталина, Ворошилова, Жданова, Маленкова, Кагановича и др.), хранящихся в РГАСПИ. Несмотря на то, что эти фонды неоднократно были “почищены”, в них имеются интересные свидетельства, помогающие понять механизм сталинской власти. Особое значение в этой связи представляют сохранившиеся в фонде Сталина письма с его резолюциями, его заметки на заседаниях, записки Сталина, а также сопровождавших его лиц (например, краткие записи его помощника К. Сергеева, ездившего вместе с ним в Сибирь), записи неофициальных выступлений Сталина.

- Сочинения основоположников марксизма и основателей Коммунистической партии Советского Союза.

- Дневники (В.И. Вернадский, В.В. Вишневский, Г.М. Димитров, А.Г. Маньков, М.М. Пришвин, И.И. Шитц и др.). Этот вид источника передает прежде всего атмосферу того времени. Чрезвычайно важны записи бесед со Сталиным, которые имеются в дневнике Г. М. Димитрова.

- Воспоминания – это еще один теоретически возможный и чрезвычайно важный пласт источников. Но кто из тех, кто имел прямое отношение к действию механизма сталинской власти, мог оставить такие воспоминания? Кое-что о действии этого механизма в 1920-е гг. можно узнать из книги Б. Бажанова “Воспоминания бывшего секретаря Сталина" [85] 85 Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина; Кривицкий В. Я был агентом Сталина. М., 1997. С. 5-234. . Но о 1930-х гг. никто подобных воспоминаний не написал. Потенциальные авторы были либо уничтожены во время Большого террора, либо до конца жизни хранили верность подписке, которую они давали при поступлении на службу, либо сказали так мало, что фактически не сказали ничего. Благодаря писателю Ф. Чуеву, историку Г.А. Куманеву и некоторым другим для Истории удалось частично сохранить откровенные свидетельства немногих членов сталинского окружения [86] 86 Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. М., 1991; Чуев Ф. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола. М., 1992; Куманев Г.А. Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства. М., 1999. . Среди этих откровений особенно содержательными оказались беседы Ф. Чуева с Молотовым, хотя и они в большинстве своем имеют общий характер, обходят наиболее острые моменты истории того времени или попросту лживы. Эту же характеристику можно отнести и к опубликованным воспоминаниям членов сталинского Политбюро [87] 87 Каганович Л.М. Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника. М., 1996; Хрущев Н.С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М., 1997; Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. . "Памятные записки" Л. Кагановича, на которые в свое время возлагались большие надежды, не только не касаются ключевых вопросов политической истории 1930-х гг., но и в целом чрезвычайно поверхностны и напоминают до боли знакомые страницы "Краткого курса истории ВКП(б)".

Воспоминания Н.С. Хрущева, при всей их неоспоримой важности (особенно это касается их полного варианта, публиковавшегося в 1989 - 1990 гг. в журнале "Вопросы истории"), замечательны прежде всего иллюстрацией того, насколько даже Хрущев, являясь с конца 1930-х гг. членом Политбюро, был далек от реальных механизмов власти и потому имел о многом весьма смутное представление, никак не соответствовавшее его месту в партийной иерархии того времени. Возможно, существует и другой вариант объяснения, что он сознательно обошел вопросы механизма власти, так как по сути они оставались неизменными и во время его пребывания на посту Первого секретаря ЦК КПСС.

Мало информации о действительной практике принятия решений во времена Сталина содержат и воспоминания А.И. Микояна. Фактически его высказывание на эту тему: “Все мы были тогда мерзавцами” осталось нераскрытым [88] 88 Микоян А.И. Так было… С. 15. . Более того, по вине или составителя, или издательства “Вагриус” допущено принципиальное искажение сведений О.Г. Шатуновской о количестве репрессированных за 1934 – 1941 гг., которые она от имени КПК получила из КГБ. В тексте книги говорится, что за эти годы “расстреляно было около 1 млн (а не 7!) чел., а репрессировано еще более 18,5 млн” [89] 89 Там же. С. 592. .

Из воспоминаний лиц, часто и неформально общавшихся со Сталиным, прошедших ГУЛАГ и уцелевших, в качестве примера можно привести воспоминания бывшего редактора "Известий" И.М. Гронского, который, однако, счел возможным также ограничиться минимумом свидетельств о том, как в действительности осуществлялась тогда власть. Конечно, мог бы немало рассказать Поскребышев, бессменно до 1952 г. (фактически до самой смерти Сталина) возглавлявший Особый сектор ЦК КПСС. Этот человек пережил и ХХ съезд, и время правления Хрущева и умер естественной смертью в 1965 г. Однако сам Поскребышев воспоминаний не писал, а Ф. Чуева на него не нашлось. Даже если бы и нашелся, еще неясно, согласился ли бы он что-нибудь рассказать, судя по публикации Л. Шкерина в журнале "Литературный Казахстан", в которой говорилось об эпизоде, когда он прямо задал вопрос бывшему помощнику Сталина: “"Поскребышев ...опасливо оглянулся по сторонам и, снизив голос, сказал:"Сколько мне известно, старух не расстреливали. Был слух, пускали в дело яд." Еще оглянулся и добавил:"А касательно Марии Ильиничны, я такому слуху не верю. Она, думаю, скоропостижно, как в газетах написано"” [90].