Адриан Голдсуорти - Во имя Рима: Люди, которые создали империю

меньше всего пристало быть торопливым и опрометчивым. Поэтому он часто повторял изречения: «Спеши не торопясь», «Осторожный полководец лучше безрассудного» и «Лучше сделать поудачней, чем затеять побыстрей». {287} 287 Светоний, Август 25.4. Вторая выдержка была в действительности цитатой из Еврипида, Финикиянки 599, где она используется иронически. Почти та же самая идея выражена и у Аппиана, Испанские войны 87.

Теперь наместник не мог рисковать армией ради того, чтобы одержать быструю победу, прежде чем прибудет кто-нибудь ему на замену. Вместо этого он должен был действовать прежде всего в интересах императора. Каждый получал инструкции (mandata) от принцепса, и хотя между учеными ведутся жаркие споры относительно того, насколько эти мандаты ограничивали компетенцию наместников и как часто их присылали, ясно, что все крупные операции — особенно наступательные — должны были проводиться по особому разрешению {288} 288 Обсуждение см.: D. Potter, "Emperors, their borders and their neighbours: the scope of imperial mandata", а также D. Kennedy, The Roman Army in the Near East, Journal of Roman Archaeology Supplementary Series 18 (1996), стр. 49–66. .

Император лично распределял должности в провинциях и решал, кто и сколько будет оставаться на своих постах. Деятельность наместников он контролировал гораздо строже, чем это прежде делал сенат. Но с другой стороны само отдаленное расположение провинций приводило к тому, что император не мог руководить каждым шагом своих наместников, и у них оставалось немало возможностей, чтобы проявить свои способности. Наместники могли начинать боевые операции без одобрения Рима, если в провинции вспыхивало восстание или начиналось вторжение соседних племен.

Надпись о достижениях Тиберия Плавта Сильвана Элиана как наместника одной из провинций на Данубии (Дунае) во второй половине I века дает представление о тех военных и особенно дипломатических задачах, которые должен был решать наместник:

Находясь на этом посту, он привел более 100 000 человек вместе с их женами и детьми, знатью и царями, которые жили на другом берегу Данубия, чтобы они заплатили дань Риму. Он подавил восстание среди сарматов, несмотря на то, что перед этим он послал значительную часть своей армии в Армению; он заставил царей, о которых римляне не знали, и тех, что были враждебны к римскому народу, преклоняться перед римской военной мощью на берегу реки, который он защищал. Он вернул царям бастарнов и роксоланов… их сыновей, захваченных в плен. Некоторых из них он взял в заложники и благодаря этому смог усилить порядок в провинции. А царь скифов после осады был изгнан из Херсонеса, который находится за Борисфеном [44] Борисфен — Днепр. (Прим. ред.) . Он первым помог Риму зерном, послав из своей провинции большое количество пшеницы. {289} 289 Inscriptiones Latinae Selectae 986 (translation from Campbell (1984), pp. 359–361.)

По предложению императора Веспасиана — так поступали все хорошие императоры — сенат даровал Сильвану триумфальные почести, в знак признания его на редкость успешного правление в качестве наместника. Запись об этой церемонии ничем существенно не отличается от традиционных восхвалений и празднований в честь римских аристократов. Многие действия Сильвана — переселение племен, дипломатия, направленная на то, чтобы привить уважения к римской власти у местных народов, подавление восстаний и защита союзников от нападения недружественных племен, входили в обязанности наместников со времен создания первых постоянных провинций. Императорский наместник должен был хорошо исполнять эти обязанности, но ему не следовало проявлять инициативу и уж тем более стремиться к славе, начиная новые, не одобренные принцепсом завоевания.

Гней Домиций Корбулон был крупным, мужественным человеком. По внешности — настоящий военный. Он обладал инстинктивной способностью завоевывать уважение людей, особенно солдат. О его юности известно сравнительно немного. Он происходил из состоятельной и довольно известной семьи. Отец его был консулом (точнее, консулом-суффектом) [45] Консул-суффект — дополнительно избранный консул. Во времена республики консулы-суффекты выбрались, если консул погибал или не мог исполнять свои обязанности. Во времена принципата для того, чтобы как можно больше аристократов побывало в должности консула, была введена практика, чтобы консул слагал с себя полномочия до срока и его место занимал консул-суффект. (Прим. ред.) в 39 г. Его мать выходила замуж не менее шести раз, и у него была единокровная сестра Цезония, ставшая последней женой Калигулы.

В 47 г. Клавдий назначил Корбулона императорским легатом Нижней Германии. Эта провинция накануне прибытия нового императорского наместника подверглась серьезному набегу хавков. Из своих земель, расположенных у побережья Германского (Северного) моря, хавки плыли на небольших кораблях. Они двигались вдоль береговой линии, чтобы грабить те районы Северной Галлии, к которым можно было подойти с моря или реки. Подобный род занятий прочно укоренился среди народов этого региона, которые позже станут знаменитыми уже как викинги. Хавками руководил Ганнаск, бывший родом из другого племени, каннинефатов (народа, родственного батавам). Он дезертировал из подразделения римских вспомогательных войск и таким образом пополнил перечень врагов, которых римляне считали наиболее опасными, потому что сами научили их сражаться.

Прибыв в Нижнюю Германию, Корбулон быстро предпринял ответные шаги, задействовав как сухопутную армию, так и корабли Германского флота (classis Germanica), которые патрулировали Рейн и Германское море. Чтобы перехватить тех мародеров, которые успели высадиться на сушу, Корбулон отправил небольшие отряды, а римские галеры преследовали германские корабли. Однако небольшие шайки налетчиков, умевших быстро атаковать, остановить было нелегко. Однако они становились уязвимыми, когда отступали, нагрузившись добычей. После непродолжительных военных действий хавки вскоре были изгнаны из римских провинций, и Корбулон, вновь сведя все подразделения своей армии в одном месте, устроил солдатам короткую, но очень жесткую тренировку. Тацит рассказывает, что он казнил двух легионеров, которые, сооружая лагерь во время походного марша, отложили в сторону свои мечи. Историк предполагал, что, возможно, эта история была всего лишь обычным преувеличением. Тем не менее даже Тацит считал, что подобные действия должны были установить в армии строгую дисциплину.

Как мы уже видели, полководец, первой задачей которого являлось переобучение и укрепление недисциплинированной распустившейся армии, являлся привычным персонажем в римской литературе. Поэтому, наверное, всегда будет возникать подозрение, что описание подобных действий может быть очередным клише, неизбежным в биографии знаменитого полководца.