Жан Ришар - Латино-Иерусалимское королевство

В результате первого крестового похода на сирийской земле была образована западноевропейская колония, которая состояла всего из горстки рыцарей и поселенцев. Потребовалась длительная борьба, чтобы удержаться до подхода подкреплений, для которых сухопутный путь отныне был закрыт, а морской путь — необычайно долог. Только гораздо позднее приток иммигрантов позволил Фульхерию Шартрскому написать свой «колониальный манифест» и воспеть в нем рождение франко-сирийской нации {33} 33 Люди с Запада, мы превратились в жителей Востока. Вчерашний латинянин или француз стал в этой стране галилеянином или палестинцем. Житель Реймса или Шартра теперь обратился в сирийца или антиохийца. Мы позабыли свои родные земли, где родились: многие из нас их никогда не видели, а иные даже не слыхали о них. Здесь же один владеет домом и слугами с такой уверенностью, как будто это его наследственное право с незапамятных времен. Другой берет в жены не соотечественницу, а сирийку, армянку или даже крещенную сарацинку. Третий живет вместе с (местными) тестем, тещей или зятем. Один хозяин виноградника, другой — поля. Говорят же попеременно на разных языках. Каждый народ говорит не только на родном, а на ином, общем для всех, языке, и вера объединяет тех, кто раньше не знал друг друга. Ибо писано: лев и бык да будут есть из одного блюда. Иноземец стал местным жителем, переселенец — коренным обитателем. Изо дня в день наши близкие и родичи прибывают к нам, бросив все свое добро, ибо того, кто был беден там, Господь сделает богатым здесь; кто имел лишь несколько денье, тут владеет безантами без числа; кто не имел и деревни, здесь, по милости Всемогущего, получит город. Зачем же возвращаться на Запад тому, кто обрел на Востоке благополучие? . До этого же момента (около 1120 г.) «франки» в обстановке тревоги и жесточайших боев удерживали за собой захваченные территории, пока их позиции не настолько окрепли, чтобы смогло произойти настоящее рождение латинского королевства.

Первый крестовый поход закончился, и два барона уже пустились в обратный путь, а Готфрид и его помощник Танкред, которым была вверена защита Святых мест, принялись собирать вокруг Иерусалима зависимые от него земли. Но едва Танкред и Евстахий Булонский к уже захваченным портам Яффе и Рамле добавили Наблус, сдавшийся без боя, как Готфрид Бульонский известил их о неизбежности египетского нападения: вспомогательная армия, посланная фатимидским халифом на выручку Иерусалиму, прибыла в Аскалон и приготовилась идти к Святому Граду. Но было слишком поздно или, скорее, слишком рано: крестоносное воинство еще не распалось окончательно. Сначала Роберт Нормандский и Раймунд Тулузский отказали в помощи Готфриду, посчитав, что их содействие требуется ему лишь для захвата нескольких крепостей. Но, узнав о реальной опасности, эти двое баронов без колебаний присоединились к лотарингской и фландрской армиям. После победоносного броска египетская армия, застигнутая врасплох на рассвете, была рассеяна и уничтожена под стенами Аскалона (12 августа 1099 г.). Латиняне тотчас же начали осаду этого города, и египтяне, устрашенные бойней в Иерусалиме, помышляли только о капитуляции. Зная лояльность Раймунда Сен-Жилльского по его поведению при сдаче защитников башни Давида и по рассказам аскалонских купцов, часто посещавших лангедокские порты {34} 34 Guillaume de Malmesbury, ed. Stubbs, IV. P. 457 (аскалонцы посещали Монпелье). незадолго до крестового похода, осажденные решили сдать Аскалон именно ему. Раймунд, решив создать вокруг Аскалона столь вожделенное для него княжество, простиравшееся к Египту, согласился. Однако Готфрид, увидев тулузское знамя, водруженное на крепостной стене, возмутился и потребовал, чтобы Аскалон, как город, зависимый от Иерусалима, отдали ему. Раймунд, придя в ярость от безосновательных претензий со стороны какого-то барона, которому всего лишь доверили защиту Гроба Господня, незамедлительно снял осаду вместе с графами Фландрии и Нормандии, также недовольными Готфридом, и передал аскалонцам, чтобы они продолжали защищаться. Двинувшись на север, граф Тулузский осадил Арсуф, но в тот момент, когда город был готов капитулировать, подошел Готфрид и потребовал сдать ему этот город. И снова Раймунд предложил населению города сопротивляться и ушел. Готфрид, сочтя этот поступок изменой, вознамерился атаковать графа, но его смогли отговорить.

Мы можем понять поведение Раймунда, хоть оно и оказалось пагубным для Святой Земли (поскольку Аскалон до 1153 г. оставался под властью египтян): ведь у графа отняли Антиохию, Марру, Аркас, и, наконец, выдворили из иерусалимской цитадели. Казалось, что ему просто не нашлось места на Востоке. В глазах Раймунда претензии Готфрида Бульонского были безосновательными: герцог Нижней Лотарингии был всего лишь временно назначенным сеньором Иерусалима, которому доверили защиту освобожденной церкви Гроба Господня. Вопрос о «Иерусалимском королевстве» даже не вставал, не только из-за противостояния части духовенства, но также из-за невозможности точно определить, какая именно территория должна подчиняться Готфриду. Доказательством этого служит расплывчатая титулатура первых франкских сеньоров Сирии: еще не родилась идея ограничить завоевание Иудеей, Галилеей, Финикией, антиохийской Сирией, Апамеей, Хомсом и Нижней Месопотамией (Эдессой). Будущие графы Триполи будут именовать себя «предводителями христианской армии в Азии», а будущие графы Эдессы будут мечтать о господстве над Северной Месопотамией. Успех крестового похода оправдал все надежды, и если первая волна крестоносцев распалась, то другие отряды уже выступили в дорогу, что позволяло снова придать завоеванию непрекращающийся характер. «Король латинян в Иерусалиме» (этот титул был дан Балдуину I в некоторых актах) пребывал в состоянии ожидания в этом небольшом палестинском городе. Понятны чувства патриархов Даимберта и Стефана Шартрского, желавших, чтобы государь поскорей освободил патриарший город, бывший их вотчиной (было естественным, чтобы Иерусалим принадлежал церкви, поскольку он, как Вифлеем и Назарет, являлся Святым Городом), и завоевал для себя Аскалон, ключ к Египту, или Дамаск, ключ к внутренней Сирии, откуда открывалась прямая дорога на Багдад. И действительно, Балдуин I планировал завоевание Египта: в 1104 г. он обещал пожаловать генуэзцам треть Вавилона (Каира) и три лучших поместья в Египте в тот день, когда захватит эту землю {35} 35 R.R., 43. См. J. Richard. Comte de Tripoli. P. 9. . Он даже именовал себя «королем Вавилона и Азии» в 1103 г. {36} 36 R.R., 36, 40. Roziere, № 36. P. 71 («Азиатское королевство», «королевство Иерусалима и Азии»). См.: Joseph Hansen. Das problem eines Kirchenstaates in Jerusalem. Luxembourg, 1928. P. 47, 84–85. .