Мишель Дюшен - Герцог Бекингем

При обсуждении в Тайном совете Бекингем был настроен против проекта. Он знал, что Яков I сомневается в успехе, и не доверял фантастическим обещаниям фаворита Елизаветы. Как показали дальнейшие события, он был абсолютно прав. Однако сторонники Рэли добились своего: в марте 1616 года узник был освобожден, а в мае 1617 года экспедиция, получившая финансовую поддержку из частных фондов, отправилась в путь.

Год спустя – в июне 1618 года – в Лондон пришло плохое известие. Дело в том, что еще в начале века испанцы построили на Ориноко крепость, носившую имя святого Фомы. Солдаты из гарнизона этой крепости напали на лейтенанта Кемисса из экспедиции Рэли, тот отразил нападение, захватил крепость, а впоследствии был выбит оттуда. В сражении погиб сын самого Рэли. Ему не оставалось ничего другого, как с позором возвратиться в Англию. Когда Рэли ступил на сушу в Плимуте, он был уже фактически приговорен. Яков считал его обманщиком: Рэли подвел его, нарушив обещание не нападать на испанцев, и унизил этим достоинство Англии. Он проявил себя как обыкновенный авантюрист без совести и без чести. Он заслуживал смерти.

Следственная комиссия (в составе которой, по иронии судьбы, оказались Эббот, Бэкон, Кок и новый государственный секретарь Нонтон, все – враги Испании) пришла к выводу о виновности Рэли. Смертный приговор 1603 года не был аннулирован, следовательно, он имел силу: достаточно было, чтобы король подписал указ о казни.

Тогда возмутилось общественное мнение. Со всех сторон Якову I направляли просьбы о помиловании. Сама королева просила Бекингема о заступничестве: «Мой добрый песик! Если я имею на Вас хоть малейшее влияние, прошу дать мне доказательство этого и попросить короля не обрывать жизнь сэра Уолтера Рэли. Если Вам это удастся, можете быть уверены в моей чрезвычайной благодарности» {67} . Однако Бекингем не стал ничего предпринимать, и 29 октября 1618 года Рэли был казнен к великому удовлетворению Гондомара и к великому возмущению англичан.

Разумеется, нельзя возлагать ответственность за трагедию Рэли на Бекингема. С самого начала он пытался обратить внимание короля на связанные с экспедицией опасности и на иллюзорность успеха. Однако Яков, как позже выразился Кларендон, всегда оказывался «слишком близорук, если надо было предвидеть грядущие трудности, и слишком неловок, когда приходилось выходить из затруднения» {68} . Короля соблазнила возможность добыть на Ориноко золото, и, сознательно или нет, он недооценивал опасность неудачи. Бекингем, не заинтересованный ни в успехе, ни в поражении предприятия, по сути не имел оснований ставить под угрозу собственное положение при короле, заступаясь за Рэли в момент, когда гнев Якова был велик. Возможно, он не повел себя геройски, но он ничем себя и не опозорил. Как бы то ни было, в Европе назревали другие проблемы и то был явно неподходящий момент для разрыва с Испанией, а будь Рэли помилован, разрыв последовал бы немедленно. Ведь Яков I дал обещание испанскому королю и не имел права не сдержать его. В этих обстоятельствах жизнь Рэли казалась мелочью, которой можно пренебречь.

Отставка старого графа Ноттингема с поста главного адмирала Англии в ноябре 1614 года освободила одну из самых престижных должностей в королевстве.

По традиции главным адмиралом назначался человек из представителей высшей знати. Он не обязательно должен был быть профессиональным моряком (каковым был Ноттингем), однако в любом случае должен был обладать опытом и пользоваться авторитетом. Вопреки всему этому, Яков I быстро сделал выбор в пользу молодого Бекингема. Судя по всему, тот не испытал восторга от новой должности. «Милорд Бекингем отказался от адмиралтейства, настаивая на том, что не имеет знаний, необходимых для выполнения подобных обязанностей», – пишет Чемберлен, всегда бывший в курсе придворных слухов и новостей {69} . Но король уже принял решение, и 28 января 1619 года королевский конюший маркиз Бекингем получил королевский патент на должность лорда главного адмирала (Lord High Admiral).

Не исключено, что король назначил его главным адмиралом по совету Крэнфилда и Бэкона. Возможно, они превозносили достоинства Джорджа и пообещали помогать ему в исполнении новых обязанностей. Не исключено также – и это даже более вероятно, – что Яков I в первую очередь заботился о том, чтобы поставить во главе флота человека, всецело ему преданного, человека, деятельность которого он мог бы полностью контролировать. Спустя два года он так объяснил парламенту смысл этого назначения: «Я избрал на пост адмирала не старого солдата, а молодого человека, в порядочности и цельности натуры которого я был уверен, а он позаботился о том, чтобы окружить себя знающими людьми и снять тяжесть этой заботы с моих плеч…» {70}

Бекингем повел себя исключительно деликатно в отношении Ноттингема, который был весьма популярен как герой сражений с Непобедимой армадой. Бекингем выплатил ему возмещение в три тысячи фунтов стерлингов и назначил пенсию в размере тысячи фунтов в год. Как и в случае с бывшим лордом казначеем Суффолком, фаворит проявил щедрость, и Ноттингем остался ему благодарен.

По свидетельству современников, молодой адмирал очень серьезно отнесся к новым обязанностям. При поддержке Лайонела Крэнфилда и его друга Джона Кока, изощренного в административных вопросах, Бекингем быстро провел ряд реформ, прогнал нечестных поставщиков, приказал провести работы в арсеналах. В ноябре 1619 года в Дептфорде, в присутствии короля и принца Карла, были спущены на воду два высокобортных судна, получивших названия «Вечная Реформация» (Constant Reformation) и «Счастливое пришествие Бекингема» (Happy Entrance of Buckingham) {71} . Яков I сочинил по этому поводу стихотворение на латыни:

Восславим Бекингема! Владыкою морей Стал нынче тот, кто правил скакунами. Таков Нептун: царит он над волнами И правит упряжью лихих морских коней.

Эта мифологическая аллегория заставляет вспомнить о том, что, став главным адмиралом, Бекингем сохранил за собой также должность главного шталмейстера, или «господина над лошадьми», а подобное сосредоточение должностей в одних руках было, по правде говоря, против правил. Однако для Якова было важно, чтобы Джордж постоянно находился при нем, а то была привилегия главного конюшего.

Разумеется, Бекингем не был специалистом по морскому делу, однако со временем он стал часто и с удовольствием посещать порты и гавани, интересовался жизнью экипажей. В период бюджетного дефицита он даже финансировал из собственных средств необходимые работы на флоте. Он получал компетентные советы от Джона Кока, вице-адмирала Мэнселла и Крэнфилда. Сохранилось письмо к нему Крэнфилда, написанное незадолго до его официального назначения, 3 октября 1618 года: «Высокочтимый и достойный почитания милорд! Я не хотел бы досадить Вашей Милости, описывая все злоупотребления, которые мы каждодневно раскрываем, исследуя состояние флота Его Величества; они таковы, что Вы, возможно, даже не поверите мне…» {72} После этого красноречивого вступления контролер финансов перечисляет злоупотребления, случаи небрежности и скандальные истории, выявленные следственной комиссией. «Покорнейше прошу Вашу Милость сообщить обо всем этом Его Величеству. Мы стремимся заложить основы того, чтобы королевский флот вернул себе славу и силу, коими некогда обладал. Я счастлив, что сей великий труд может быть доведен до конца в царствование Его Величества и что Его Величество избрал Вашу Милость орудием достижения славы» {73} .