Кирилл Гусев - Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

В связи с делом Азефа социал-демократы внесли в Думе запрос, в котором обвиняли правительство в том, что с ведома департамента полиции были убиты Богданович, Плеве, великий князь Сергей Александрович, что была развернута целая система провокаций с целью оправдания реакционной политики правящих кругов. Председатель Совета министров, отвечая на запрос, признал, что Азеф «некоторое время» был «сотрудником» розыскных органов и передавал сведения о деятельности эсеров.

Провокация таких масштабов, как дело Азефа, стала возможной только в результате сложившегося в партии эсеров отношения к террору. Крайнее преувеличение роли террора привело, с одной стороны, к созданию совершенно обособленной, надпартийной Боевой организации, ставшей покорным орудием в руках Азефа, а с другой — к образованию вокруг лиц, удачно практиковавших террор, атмосферы поклонения и безграничного доверия.

В таких условиях террористы помимо всего прочего нередко оказывались игрушкой в руках охранки, которая ценой жизни отдельных представителей правительства, может быть даже не угодных по тем или иным соображениям правящей верхушке, получала исчерпывающие сведения о деятельности партии эсеров. «Сидим опутанные со всех сторон полицейской паутиной, — писала в те дни эсеровская газета «Знамя труда», — каждое движение, чуть ли не каждая наша мысль известна департаменту полиции до тонкости, и он в сознании того, что мы в его власти, еще издевается над нами, ведет с нами какую-то непонятную игру. В самом деле: каждый член ЦК в отдельности не знал всего, что было известно департаменту полиции» 160 160 «Знамя труда» № 21, 1909 г. .

В партии эсеров дело Азефа вызвало смятение и кризис. Группа «инициативного меньшинства» и «Парижская группа социалистов-революционеров» считали, что надо вообще распустить старые организации и центры и строить их на новых началах. Другие группы требовали пересмотра программы и отказа от террора как средства политической борьбы. Третьи полагали, что о крахе партии говорить неправомерно, достаточно на будущее ограничиться предупредительными мерами против возможных ударов со стороны правительства и изменить состав руководящих органов, прозевавших предательство Азефа. «Не Азеф создал террор, не Азеф вдохнул в него жизнь», — заявляли сторонники этой точки зрения, которую разделял и ЦК партии.

Спор между сторонниками и противниками террора возник и на V Совете партии. Противники террора в своих выступлениях указывали, что он сыграл свою роль и больше от него ждать нечего. Террор не только оправдал себя в прошлом, говорили его сторонники, но и сейчас сохраняет свое значение, и нет никаких оснований от него отказываться. В результате голосования («за» — 12, «против» — 4, воздержалось — 3) было решено продолжать террористическую деятельность.

Однако террор умирал, и никакие решения спасти его не могли. В течение 1908 г. было совершено всего три террористических акта, в 1909 г. — два, в том числе против начальника Петербургского охранного отделения полковника Карпова. В 1911 г. произошло два покушения — на тюремного инспектора в Вологде Ефимова и на начальника зерентуйской каторги Высоцкого. В этом же году в Киеве Богровым был убит Столыпин. Однако есть достаточно оснований утверждать, что этот акт был спровоцирован царской охранкой.

Каковы же итоги эсеровского террора, начатого в апреле 1902 г. и завершившегося в августе 1911 г. ? Если говорить о цифрах, то они выглядят внушительно. Было проведено более 200 террористических актов. Их объектами стали 2 министра, 33 губернатора, генерал-губернатора и вице-губернатора, 16 градоначальников, начальников охранных отделений, полицмейстеров, прокуроров, помощников прокуроров, начальников сыскных отделений, 24 начальника тюрьмы, начальника каторги, тюремного управления, околоточных и тюремных надзирателя, 26 приставов и исправников и их помощников, 7 генералов и адмиралов, 15 полковников, 8 присяжных поверенных, 26 шпионов и провокаторов. По данным эсеров, среди участников террористических актов было 62 рабочих, 14 представителей интеллигенции, 9 крестьян, 18 учащихся 161 161 См. «Боевые предприятия социалистов-революционеров в освещении охранки», стр. 98—107. .

Политические же итоги террора социалистов-революционеров оказались равны нулю. Цепь террористических актов не помешала ни наступлению реакции, ни созданию третьеиюньской Думы, ни жестоким репрессиям против прогрессивных сил. Хотя террористическая деятельность и способствовала в известной мере популярности эсеров, однако причиненный ею ущерб был неизмеримо большим. Дело Азефа нанесло сильнейший удар престижу социалистов-революционеров. Оно свидетельствовало о внутреннем разложении партии как результате увлечения террором, проповеди индивидуализма, неустойчивости организационных принципов.

В годы реакции партия эсеров фактически распалась на разрозненные группы и, по свидетельству самих ее членов, даже у своих друзей «вызывала сомнение в ее жизнеспособности, в жизненности ее программы, считавшейся утопической» 162 162 «Год русской революции (1917—1918)». М., 1918, стр. 112. . Среди эсеров, писал Чернов, царили «идейный столбняк, состояние растерянности и недоумения» 163 163 См. «Пропагандист», 1939, № 16, стр. 11. . Часть эсеров ударилась в мистику, занялась «богоискательством» и «богостроительством». К этой категории присоединился, в частности, Б. Савинков, выпустивший под псевдонимом В. Ропшин роман «Конь блед» 164 164 Название взято Б. Савинковым из «Апокалипсиса», где в описании будущего «страшного суда» говорится, что явится «конь блед», всадником на котором будет смерть. . В нем оплевывалась революция, изображались в самом неприглядном свете террористы, а автор занимался самолюбованием и саморекламой, в то же время отрекаясь от таких истинных героев террора, как Каляев.

На правом фланге партии образовалась группа, которая в своем органе «Известия областного заграничного комитета» открыто выступала против централизованного руководства и требовала пересмотра эсеровской программы в духе ее «кадетизации». Рядом с ней стояли ликвидаторы, объединившиеся вокруг газеты «Почин» и выступавшие за свертывание всех нелегальных форм деятельности, отказ от террора и превращение партии в легальную.

Левое крыло было представлено «Союзом левых социалистов-революционеров», который занимал позиции крайнего отзовизма, настаивал на усилении террора и заявлял о расхождении с партией эсеров по причине несогласия с «организационным централизмом» и «марксистскими тенденциями, внедренными в официальную программу с.-р-ов» 165 165 А. С. Степанов. Критика В. И. Лениным программы и тактики эсеров в период нового революционного подъема (1910—1914 гг.). — «Большевики в борьбе против мелкобуржуазных партий в России». М., 1969, стр. 3—4. .