Константин Рыжов - 100 великих монархов

Так как мнения геронтов разделились, Лисандр созвал собрание и вместе с Агесилаем стал убеждать сограждан поддержать его закон. Под конец с кратким словом выступил Агис и объявил, что делает огромный вклад в основание нового строя — первым отдаёт во всеобщее пользование своё имущество, заключающееся в обширных полях и пастбищах, а также в шестистах талантах звонкой монетой (1 талант равнялся 33,655 кг). Так же точно, прибавил он, поступают его мать и бабка, а равно друзья и родичи — богатейшие люди Спарты.

Народ приветствовал Агиса, но богачи заклинали Леонида не оставить их в беде, умоляли о помощи геронтов, которым принадлежало право предварительного решения, — и наконец добились своего: законопроект был отвергнут большинством в один голос. Тогда Лисандр, который ещё оставался эфором, привлёк Леонида к суду на основании одного древнего закона, запрещавшего спартанскому царю приживать детей с иностранкой и грозившего ему смертью, если он покидает Спарту, чтоб поселиться в другой стране. (Леонид имел двух детей от какой-то азиатской женщины.) Вместе с тем Лисандр уговорил леонидова зятя Клеомброта, который тоже был царской крови, заявить притязания на власть. Леонид был жестоко напуган и с мольбой об убежище укрылся в храме Афины Меднодомной. Он получил вызов в суд, но не вышел из храма, и тогда спартанцы передали царство его зятю Клеомброту.

Когда миновал год, в должность вступили новые эфоры. Они разрешили Леониду покинуть его убежище, а Лисандра призвали к суду. Однако Агис и Клеомброт в сопровождении друзей двинулись на площадь, согнали эфоров с их кресел и назначили новых, в числе которых был и Агесилай. Затем они вооружили многих молодых людей и освободили заключённых, приводя в трепет противников, которые ждали обильного кровопролития. Но цари никого не тронули, напротив, когда Леонид тайно бежал в Тегею, а Агесилай послал вдогонку убийц, которые должны были расправиться с ним по пути, Агис, узнав об этом, отправил других, верных ему людей, те окружили Леонида кольцом и благополучно доставили его в Тегею.

После переворота дело реформ стало быстро продвигаться вперёд. Все долговые расписки снесли на площадь, сложили в одну кучу и подожгли. Все ждали после этого передела земли, но Агесилай стал всеми силами тормозить принятие соответствующего закона. Он ни в коей мере не хотел лишаться своих полей и, избавившись от долгов, старался теперь сохранить своё богатство. К тому же Агису пришлось надолго уйти из Лакедемона — он отправился с войском на помощь ахейцам, воевавшим с этолийцами. Тем временем Агесилай своими злоупотреблениями вызвал всеобщую ненависть, и врагам Агиса не стоило больших трудов вновь вернуть на царствование Леонида II (241 до Р.Х.). Агесилай бежал, а Агис укрылся в храме Афины Меднодомной.

Сначала Леонид пытался выманить Агиса из храма, но тот не верил ему. Тогда Леонид стал действовать коварством. Он вступил в сговор с друзьями Агиса Амфаретом и Дамохаретом, которые навещали его в храме. Те уговорили царя пойти в баню, а на обратном пути схватили его и доставили в тюрьму. Немедленно появился Леонид с большим отрядом наёмников и окружил здание, а эфоры вошли к Агису и, пригласив геронтов, потребовали, чтобы он оправдался в своих поступках. Агис ответил, что нисколько не раскаивается в своих замыслах. Эфоры вынесли ему смертный приговор и немедленно препроводили царя в Дехаду (помещение, где совершается казнь). Многие уже знали, что Агис в тюрьме, у дверей стали собираться люди; появились мать и бабка Агиса, они громко кричали, требуя, чтобы царя спартанцев выслушал и судил народ. Вот почему эфоры поспешили завершить начатое, опасаясь, как бы ночью, если соберётся толпа побольше, царя не вырвали у них из рук.

После казни Агиса Амфарет вышел к дверям, и Агесистрата, по давнему знакомству и дружбе, бросилась к нему с мольбою, а он поднял её с земли и заверил, что с Агисом ничего не случилось. Если она захочет, добавил он, то и сама может пройти к сыну. Агесистрата просила, чтобы вместе с ней впустили и мать, и Амфарет ответил, что ничего против не имеет. Пропустив обоих и приказав снова запереть дверь тюрьмы, он первою предал палачу Архидамию, уже глубокую старуху, когда же её умертвили, позвал внутрь Агесистрату. Она вошла — и увидела сына на полу и висящую в петле мать. Сама с помощью прислужников она вынула Архидамию из петли, уложила её рядом с Агисом, а потом, упав на тело сына и поцеловав мёртвое лицо, промолвила: «Ах, сынок, твоя чрезмерная совестливость, твоя мягкость и твоё человеколюбие погубили и тебя, и нас вместе с тобою!» Амфарет со злобой сказал ей: «Если ты разделяла мысли сына, то разделишь и его жребий!» И Агесистрата, поднимаясь навстречу петле, откликнулась: «Только бы это было на пользу Спарте!»

Ван Ман, человек непреклонной воли и исключительного честолюбия, происходил из аристократического рода Ван, состоявшего в родстве по женской линии с ханьским императорским домом. В последние годы существования китайской империи Западная Хань, особенно со времён воцарения императора Юань-ди, вся политическая власть, принадлежавшая до этого фамилии Лю, сосредоточилась в руках рода Ван. В 8 году до Р.Х. Ван Ман занял пост дасыма — высшего сановника империи. Его власть ещё более возросла в 1 году до Р.Х., когда на престол вступил девятилетний император Пин-ди и императрица-регентша вручила Ван Ману бразды правления. Однако, не довольствуясь своим положением, он мечтал уже о том, чтобы самому занять императорский трон. В 6 году Ван Ман отравил подросшего Пин-ди и возвёл на престол малолетнего Ин-ди, а в 8 году низложил и его, совершил все предписанные церемонии и принял титул императора. Основанная им династия получила название Синь (Новая).

Ван Ман принял власть в критический для Ханьской империи момент, когда уже назревал мощный социальный взрыв. Центральная власть ослабла. Управление на местах захватили так называемые сильные дома, сосредоточившие в своих руках основную массу пахотных земель. Миллионы разорившихся крестьян оказались в долговой кабале и влачили жалкое существование. Население страдало от голода и притеснения чиновников. Налоги не поступали. Казна была пуста. Необходимо было срочно что-то менять. Ван Ман объявил о намерении провести кардинальную земельную реформу и утвердить в деревне так называемую колодезную систему. (Суть её заключалась в том, что вся земля разбивалась на поля по одному квадратному ли каждое. Эти поля в свою очередь делились на девять равных участков. Центральный участок считался государственным и обрабатывался сообща владельцами остальных восьми. Весь урожай с него шёл в пользу казны, взамен уплаты различных налогов и сборов. Остальные восемь наделов, хотя и находились в распоряжении крестьян, не являлись их собственностью. Купля-продажа земли (так же как и купля-продажа рабов) запрещалась. Таким образом Ван Ман хотел возродить крепкие крестьянские хозяйства, сбить волну нарастающего недовольства и вернуть государству основную массу налогоплательщиков. Но было очевидно, что осуществить такой уравнительный передел земли в стране, где существовала значительная прослойка крупных земельных собственников, нелегко. Только авторитет старины мог осветить его. Поэтому, чтобы предать больший вес своим преобразованиям, Ван Ман часто ссылался на трактат «Чжоули» с описанием порядков Чжоуской эпохи, который будто бы чудом уцелел при сожжении старых конфуцианских книг. В действительности большая часть этого трактата была написана при жизни Ван Мана.