Андрей Васильченко - «Фаустники» в бою

Развалины немецких городов были очень удобными для использования Панцерфаустов

В радиусе до 2 километров вокруг рейхстага располагалось большое количество огневых позиций зенитных батарей крупных калибров, составлявших узел противовоздушной обороны Берлина. Здания рейхстага были приспособлены к длительной обороне. Нижние этажи и подвальные помещения со стенами толщиной около 2 метров были усилены земляными насыпями. Подходы к рейхстагу были забаррикадированы и минированы. Подступы к опорному пункту обычно перекрывались мощным многослойным ружейно-пулеметным, а часто и артиллерийско-минометным огнем изнутри его и из соседних зданий. Огневые точки в первую очередь размещались в угловых зданиях с целью обеспечения флангового и косоприцельного огня. Пулеметы устанавливались на чердаках, в окнах, на балконах, в подвалах. Все позиции огневых средств тщательно маскировались и укреплялись мешками с песком, дополнительными упорами, а где возможно, закладывались кирпичами и другими материалами. Стрелки, вооруженные Фаустпатронами, как правило, располагались в полуподвалах и в первых этажах зданий, имевших обзор вдоль основных магистралей.

Снайперы располагались преимущественно в верхних этажах, на чердаках и в других местах зданий, откуда можно было хорошо наблюдать цели на подходах к опорному пункту и вести обстрел. Обычно они получали задачу контролировать определенное направление вдоль улицы и вели огонь преимущественно в те моменты, когда стрельба артиллерии, минометов, движение танков заглушали их выстрелы.

В боях за Берлин противник широко применял стрельбу Фаустпатронами. «Фаустники» вели борьбу не только против советских танков и артиллерии, но и против живой силы, Для борьбы против танков выделялись группы по 2–3 человека. Свои позиции они обычно выбирали в подвалах каменных зданий на перекрестках улиц. Окна подвалов закладывались и замуровывались кирпичом с таким расчетом, чтобы в оставленное отверстие могла свободно пройти только головка Фаустпатрона. У каждого окна были заблаговременно разложены гранаты. Отсюда «фаустник» вел наблюдение в своем секторе и не проявлял себя до тех пор, пока не появлялись наши танки или орудия. Как только наши танки или орудия подходили к дому, «фаустник» быстро производил 2–3 выстрела и через подвальные помещения уходил из дома. При всем этом «фаустников» очень трудно было обнаружить и потому, что многие из них не носили военной формы и могли свободно сойти за граждан, укрывавшихся в подвалах зданий.

Для борьбы против наступающей пехоты противник использовал те же самые Фаустпатроны, но метод их применения был несколько иной. Солдаты, вооруженные Фаустпатронами, располагались обычно на верхних этажах зданий, на крышах и чердаках; при стрельбе Фаустпатронами с чердаков и верхних этажей зданий осколки и взрывная волна наносили сильное поражение пехоте, наступавшей по улицам.

С началом боев в городе немецкое командование пыталось создавать диверсионные группы в тылу наших войск. Эти группы вооружались автоматами и Фаустпатронами и действовали из засад. Они занимали позиции на крышах и в верхних этажах домов, у перекрестков улиц, дезорганизуя движение и нанося потери, особенно артиллерии, танкам и автотранспорту с боеприпасами. На одной из улиц Берлина, по которой двигались артиллерия, танки и автотранспорт с боеприпасами, группы «фаустников» и пулеметчиков противника захватили несколько кварталов, прервав таким образом основную коммуникацию питания армии. Группа держалась в течение двух суток, и только после разрушения артиллерийским огнем зданий, в которых она закрепилась, дорога была очищена.

Долгое время советские танкисты очень опасались пресловутых Фаустпатронов

Основным методом борьбы с диверсионными группами было полное разрушение огнем артиллерии здания, где закрепилась группа. Этот метод оказал свое воздействие, и диверсионные группы широкого распространения не получили.

Опыт многочисленных уличных боев, протекавших в самых различных условиях, показал, что при использовании артиллерии крупных калибров для ведения огня прямой наводкой необходимо было выделять средства для прикрытия орудий и их расчетов. Ввиду того что действия артиллерии, поставленной на прямую наводку, ведутся в интересах пехоты и в интересах общевойскового боя, выделение боевого прикрытия непосредственно из боевых порядков пехоты должно было быть постоянной заботой не только артиллерийских, но и общевойсковых командиров, на участках которых применялись эти орудия. Выделять прикрытие для артиллерии, особенно крупных калибров, приходилось не только на время занятия орудиями огневых позиций и ведения огня, но и на период после стрельбы. Эта необходимость вызывалась тем, что на улицах Берлина большинство тяжелых орудий, привлекавшихся для стрельбы прямой наводкой, некоторое время после стрельбы оставалось на открытых огневых позициях в непосредственной близости к противнику, который стремился обстреливать их ружейно-пулеметным и автоматным огнем и огнем Фаустпатронов.

Противник широко использовал для ведения огня окна и двери домов, слуховые окна на чердаках и крышах. Как уже говорилось, произведя несколько выстрелов из одного окна, вражеские пулеметчики, автоматчики или «фаустники» переходили к другому окну и оттуда открывали огонь по нашим наступавшим подразделениям.

Характеристика разрушительной силы 203-мм Снарядов при стрельбе по прочным сооружениям

Впрочем, артиллеристы в наименьшей степени страдали от огня Фаустпатронов. Основной удар немецких пусковых установок пришелся на танки. Не имея опыта боев в немецких городах, советское командование допустило поначалу ряд просчетов. В качестве примера можно приводить множество городов. Так, например, при штурме города Гульцева планировалось, что залогом успеха наступления должны были стать именно танки. Но на узких улицах старинных городов они сами несли немалые потери от Фаустпатронов и потому нуждались в поддержке пехоты. Это определяло первичную тактику: наступать нешироким, в полтора километра, фронтом, пустив боевые машины одновременно с пехотой. Атаку начинали вечером: в темноте танкам грозила меньшая опасность. Собственно и такая тактика не вовсе оправдала себя. Генерал-майор Чуйков вспоминал: «Сначала танки двигались по улицам города колоннами. Это приводило только к отрицательным результатам. Танковые колонны, растянувшись вдоль улиц, создавали заторы, загорались как факелы под Фаустпатронами. Воспламенится головной танк — и остальным некуда деваться: подставляй бок под удар Фаустпатрона и гори… Поэтому в первый же день штурма наши танкисты перестроили боевые порядки. Они установили тесное взаимодействие с пехотинцами, артиллеристами, саперами». Слишком частое попадание под огонь фаустников породило в армии множество слухов. Говорили, что особенно тяжелые поражения получали танкисты. Мол, при попадании Фаустпатрона в машину обычно детонировал ее боезапас, экипаж погибал, а если кто и оставался чудом в живых, то лечение потом в большинстве случаев оказывалось неэффективным. Подобные настроения отражены в дневниках Константина Симонова: «Он сказал нам, что в Рыбнике уже обнаружен большой завод Фаустпатронов. Он производил не смесь для зарядов — эта смесь производилась в Германии, — а корпуса Фаустпатронов. Несколько десятков тысяч этих корпусов осталось на заводе. Завод начал работать только в конце декабря 1944 года, а уже 25 января 1945-го, когда мы подошли вплотную к Рыбнику, вынужден был прекратить работу, выпустив только пятьдесят тысяч корпусов Фаустпатронов — свою первую месячную программу.