Владимир Чунихин - Тайна 21 июня 1941

Сколько же вранья на единицу текста. Впрочем, непонятно, кого именно — Анастаса Ивановича или Серго Анастасовича. Поэтому, будем считать, что — обоих.

Новый Год — какой же это канун войны?

Смушкевич был начальником ВВС РККА с ноября 1939 года. В августе 1940 года он был переведён на должность генерал-инспектора ВВС РККА, а в декабре того же года — помощника начальника Генерального штаба РККА по авиации.

Разговор, о котором писал Голованов, состоялся в новогоднюю ночь с 31 декабря 1940 года на 1 января 1941 года.

Иными словами, командующим ВВС Смушкевич с августа 1940 года уже не был. Это не частная придирка с моей стороны, поскольку Микояны упирают именно на то, что Сталин в данном случае не желает принимать лицо, отвечающее за состояние всех военно-воздушных сил страны.

Впрочем, и командующему ВВС приём положен обычно вместе с Наркомом Обороны, которому он подчиняется по службе. И это правильно.

Да и о чём здесь говорить? Не был тогда Смушкевич командующим ВВС, солгал Анастас Иванович.

Теперь вопрос. Это почему Сталин позарез обязан был принять помощника (для незнающих, помощник — это вовсе не заместитель, это примерно уровень адъютанта) начальника Генштаба по первому его требованию? Да ещё через голову начальника Генштаба? И что, обязательно требовался ему именно ЛИЧНЫЙ приём? Иначе разговаривать Смушкевич со Сталиным никак не желал?

А что бы ему направить Сталину докладную записку? На бумаге? Он ведь, кстати, посоветовал Голованову обратиться со Сталиным именно с письмом. Сам же полагал своё письменное обращение ниже своего достоинства?

И оба Микояна солидарно поддакнули.

Впрочем, претензии, в данном случае, не к генералу Смушкевичу, который ничего на самом деле вовсе не говорил о том, что Сталин отказывается его принимать. На самом деле он сказал Голованову, что «вряд ли на его докладную обратят в настоящее время серьезное внимание». Что, конечно, было не удивительно, поскольку он только недавно был понижен в должности. То есть, Смушкевич ничего не говорил о том, что Сталин отказывает ему в личном приёме, поскольку на личный приём, как следует из разговора, он вовсе и не просился.

Но передать докладную Голованова он вызвался сам. Равно как и обещал ему обеспечить к ней максимальное внимание со стороны тех, кто будет её читать.

Иными словами, Микояны лгут в своих общих мемуарах просто самозабвенно.

А вот то, что сменил Смушкевича на посту командующего ВВС Жигарев, Микояны не солгали. Просто член Политбюро и доктор исторических наук не знали, оба два, что после Смушкевича этот пост занял Рычагов. И только после него — Жигарев. Это небольшой штрих к сталинским словам, воспроизведённым Головановым — о советах некомпетентных людей.

То, что Голованов ничего не написал о роли в войне Жигарева, Микояны солгали тоже.

Микояны ещё много чего понаписали, не буду продолжать. Кому интересно, может прочесть самостоятельно.

Главное в их писаниях, это то же самое, что и в претензиях военно-партийной цензуры к рукописи Голованова, характер которых он изложил в письме к Брежневу и Косыгину.

Ни одного конкретного замечания ни к одному к факту или событию, изложенному в его воспоминаниях. Одна только, но пламенная нота — ТАК ВСПОМИНАТЬ НЕЛЬЗЯ.

Но вернёмся снова к письму А.Голованова.

Вот ведь как хорошо сказано.

«…Русское же слово „восхваление“ имеет определенное значение — приписывание той или иной личности того, что этой личности не принадлежит, не соответствует ее деятельности, является неправдой…»

И ещё.

«…за правдивость которой готов нести ответственность…»

Это — слово чести.

Про сравнение с мемуарами Микоянов я уже и не заикаюсь.

А вот — то, что прямо относится к сегодняшнему дню.

«…Я не могу согласиться с этими дополнительными замечаниями, во-первых, потому, что они не зиждутся на конкретно указанных местах в книге, которые подтверждали бы справедливость этих замечаний, ибо таких мест в книге нет. Оценки деятельности Сталина там тоже отсутствуют…»

Я, грешный, читая впервые эти слова, даже поёжился. Так точно эти слова, сказанные тридцать пять лет назад, передают смысл обычных претензий к моим собственным опусам. Ни в коей мере не пытаюсь встать вровень с великим маршалом и человеком.

Но такое вот чувство, достаточно отчётливое, было.

Есть, значит, что-то общее в характере давнего противостояния с характером противостояния нынешнего.

Думаю, не ошибусь, высказав, что общее это заключается в следующем.

Речь идёт вовсе не о том, что сегодня идёт борьба между восхвалением и ниспровержением.

Так обычно пытаются представить существо этой борьбы ниспровергатели. Что для них естественно, поскольку говорят они обычно заведомую неправду, и сами прекрасно это понимают. Но, поскольку выгодно это представлять именно таким образом, они это охотно и делают.

На самом же деле существо вопроса заключается в том, что идёт борьба между конкретными фактами и доказательствами — и ниспровержением.

Вот существо письма Главного маршала авиации запаса. Ответить на которое никто тогда не смог. Потому что отвечать нечем. Вместо ответа публикацию его воспоминаний тогда просто-напросто запретили.

Задам ещё один вопрос. Простой и незатейливый.

Господа обличители Сталина.

Поскольку понятие «слово чести» совершенно исключает из себя любой малейший намёк на неправду. А ваши восклицания так или иначе, но содержат в себе эту самую неправду.

Можно ли полагать вас людьми, противопоставляющими слову чести своё собственное слово бесчестия?

И ещё.

Кто-нибудь из вас готов нести настоящую ответственность за правдивость собственных слов?

А вообще говоря, получается весьма показательная закономерность.

В.Г.Грабин

«Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны и ждать своего часа».

С.А.Микоян

«…Второй том получился гораздо хуже: там вмешательство редакторов-цензоров присутствовало повсеместно. Однако отцу мешал и „внутренний редактор“ — он, как автор, очень хотел увидеть книги изданными именно в своей стране, и потому сам был вынужден пойти на умолчания и компромиссы…»

Как говорится, почувствуйте разницу.

«Не для денег и славы».

А для чего же тогда писал свои воспоминания А.И.Микоян? По словам его сына, конечно же.

Денег, думаю, у него хватало. Славы тоже.

Так для чего?

В одном случае.

Вы не хотите, чтобы я сказал правду. Ладно. Пусть рукопись полежит. Когда-нибудь, пусть нескоро, она всё равно придёт к читателю.