Леонид Левитин - Узбекистан на историческом повороте

Получая огромные доходы от контрабанды наркотиков, талибы практически легализовали их производство. С расширением посевов опийного мака стал поощряться экспорт органических удобрений из Пакистана, начала восстанавливаться ирригационная система. За короткое время возникли образцовые фермы, где используются самые передовые методы для повышения урожайности опия-сырца, а также создано примерно 18-20 фабрик-лабораторий по производству героина.

Весьма информированный и компетентный аналитик Оливье Руа из Национального центра научных исследований в Париже приводит данные о том, что в 1997 г. в Афганистане на площади 58 416 га было произведено 2805 тонн наркотиков (Компас. 1998. № 3. ИТАР-ТАСС). Это согласуется с докладом Комиссии ООН по контролю за наркотиками (UNASP) за 1997 г., когда Афганистан вышел на первое место в мире по их производству, обогнав и Колумбию и своего главного соперника в этой отрасли - Бирму. При этом 94% опия-сырца было выращено в провинциях, контролировавшихся талибами (Узбекистан: обретение нового облика, с. 424). По данным экспертов ООН и Интерпола, талибы в 1997 г. контролировали до 45% мирового подпольного рынка героина, а общая стоимость этого наркотика, поставляемого из Афганистана на черный рынок, составляла 70-75 млрд. долларов (Центральная Азия, № 1. 1997. С.10).

Вот еще более свежие цифры. По данным ООН за 1999 г. 75% мирового производства наркотического опиума, 90% которого распространяется в Европе, приходится на Афганистан (из выступления И. Каримова на саммите ОБСЕ в Стамбуле 19 ноября 1999 г.).

Значительная часть афганских наркотиков (до 80%, по неофициальным данным) попадает в Европу через Таджикистан. Несмотря на усилия таджикских таможенников и российских пограничников, контрабанда наркотиков здесь превратилась в общенациональную проблему. Стране, в буквальном смысле слова, грозит саморазрушение из-за изощренных методов деятельности наркомафии и социальная деградация местного населения, особенно молодежи, в связи с неизбежным ростом наркозависимости. При этом наркомафия Таджикистана энергично интегрируется с зарубежной (Центральная Азия. № 2(14). 1998. С. 58).

Сегодня криминальный наркобизнес, действующий в исламской оболочке, главная питательная среда терроризма, угрожающего безопасности Узбекистана и всего Среднеазиатского региона. Власть Узбекистана сейчас делает все от нее зависящее, чтобы создать заслон на маршрутах наркотиков. Но героические усилия одного государства не решат проблемы, имеющей глобальное, общепланетарное значение. Безусловно, экономически развитые страны под эгидой ООН должны оказать Узбекистану необходимую помощь для создания на его территории системы противодействия наркобизнесу. Платить за промедление придется не только Узбекистану. Неужели же мировое сообщество допустит новую гекатомбу, новое массовое жертвоприношение?

Воронка межэтнического противостояния

И сегодня приходится слышать и читать, что, если бы не вторжение советских войск, Афганистан и сейчас был бы островом стабильности в регионе и даже в мире. Между тем для такого утверждения нет оснований. Межэтнические противостояния в этой стране последние десятилетия не только не ослабевали, но время от времени предельно обострялись. Речь идет, главным образом, об отношениях между пуштунами и этносами, живущими на севере Афганистана (таджиками, узбеками, хазарейцами).

История Афганистана знает, по-видимому, лишь один случай возникновения серьезных конфликтных ситуаций между непуштунскими этносами. Это попытка Ибрагим-бека - одного из лидеров движения за национальную независимость в Узбекистане, эмигрировавшего за границу в двадцатые годы, создать к северу от Гиндукуша независимое государство во главе с Бухарским эмиром. Основу этого государства должны были составить местные и эмигрировавшие узбеки и таджики. Как свидетельствуют историки, это привело к обострению отношений между узбеками и хазарейцами. Во всех остальных случаях национальные меньшинства Севера стремились выступать единым фронтом против засилья пуштунов. Узбеки, составляющие основную массу населения Афганистана в долине Амударьи и в предгорьях Гиндукуша, и ранее совместно с таджиками и хазарейцами не раз выступали с оружием в руках против пуштунских властей в Кабуле, но все эти выступления жестоко подавлялись.

Появление в Афганистане советских воинских подразделений на время консолидировало под знаменем ислама и пуштунов, и непуштунское население страны в борьбе против внешней агрессии. Священная война объединила таджикские вооруженные формирования Раббани и Масуда, пуштунские - Хекматияра, хазарейские - Халили и узбекские - Дустума. Однако уход 40-й армии возродил традиционные взаимные межэтнические притязания.

Через семьдесят лет после последней попытки узбеков освободиться от пуштунского влияния идеи их национального самоопределения вновь были заявлены в программе Национального исламского движения Афганистана, возглавлявшегося Дустумом, который до августа 1998 г. контролировал экономически развитые провинции Балк, Фарьяб, Саманган и Джузджан. Причем на этот раз самоопределение предполагалось в составе федерального Афганистана в форме автономии. Но идея федерализма для Афганистана изначально неосуществима. В стране, за исключением Нуристана и Хазараджата, отсутствуют районы с моноэтническим населением. Это в первую очередь касается таджиков и пуштунов, которые дисперсно расселены по всей стране.

Резко обострил межэтническое состояние Афганистана курс Талибана на фактическую пуштунизацию страны (переселение таджикского населения на равнину к северу от Кабула, дискриминация живущих в Кабуле хазарейцев). Происходит дальнейшая этническая поляризация. И, что представляется крайне важным в политическом отношении, пуштунская ось поддерживается Пакистаном и Саудовской Аравией, а непуштунская - Ираном и Россией.

После обретения независмости Таджикистан и Узбекистан оказались в весьма деликатном положении по отношению к Афганистану уже в силу наличия в этой стране многочисленных соответствующих диаспор. Число таджиков в Афганистане составляло в 1992 г. более 5 млн. человек (и это при том, что в самом Таджикистане их насчитывалось в это время 3172 тыс. человек), а число узбеков - около 2 млн. Из новых независимых государств в соседнюю страну протянулись зримые и незримые нити, что, в принципе, вполне закономерно. Печально лишь то, что межэтнические противоречия, возникшие в это время в Таджикистане (наряду с субэтническими или даже в приложение к ним) и перешедшие в гражданскую войну, дали толчок к противостоянию в Афганистане таджиков и узбеков. В пропагандистской риторике таджика Ахмадшаха Масуда начали проскальзывать высказывания о возможности создания Великого Таджикистана, объединяющего Таджикистан, часть Афганистана, Самарканд и Бухару (Хойман А. Значение Афганистана для Центральной Азии. // IPIS Cental Asia and the Caucasus Review. 1996. № 5. С. 89). Все это, как известно, имело и имеет трагические последствия.