Вернер Лежер - Капитан Аль-Джезаира

Камилло постучался снова. Что там еще случилось? Чем этот наглый парень Антонелли недоволен?

- Синьор Луиджи Парвизи хотел бы вам кое-что сказать.

Гравелли побледнел.

- Скорее, Камилло, другой сюртук, быстрее же, быстрее!

Голос банкира дрожал, как и он сам.

Металл стукнул по дереву. Кольцо с бриллиантом, которое хотел надеть Гравелли, выскользнуло из пальцев и упало на стол.

- Можно приглашать синьора войти? - спросил слуга.

- Еще секунду, Камилло, - банкир стер со лба капли пота. - Теперь зови.

Луиджи Парвизи поприветствовал хозяина сдержанным поклоном.

- Добро пожаловать, Луиджи! Могу я еще называть так тебя, товарища детских игр Пьетро? Садись, пожалуйста, сюда!

Гость не двинулся с места.

- Я пришел только затем, чтобы выполнить поручение, данное мне при совершенно особых обстоятельствах. Синьор Бенелли, советник алжирского дея, просил посетить вас и передать, что он ежечасно думает о вас.

Гравелли издал вопль, как раненный насмерть зверь. Глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

- Прочь, прочь! - зашипел он на Парвизи.

Хрустнуло дерево. Банкир метнул в Луиджи кинжал, лежавший на столе для очинки перьев. Кинжал угодил в дверную раму, отщепил от нее кусок и теперь, безопасный, лежал на ковре.

Вопли стали совсем нечеловеческими. Луиджи молча покинул комнату. Он знал: Агостино Гравелли уже в петле неумолимого душителя.

* * *

Часом позже в "Остерии дель маре" внезапно притих разговор. Несколько раз громыхнули еще по столу игральные кости, и наступила полная тишина. Все "братцы" вытянули шеи в направлении двери, в которую вошел человек, никогда прежде здешним гостем не бывавший. Он казался совершенно пьяным: с чего бы это иначе занесло его в такое местечко?

- Вина! - потребовал он у хозяина, плюхнувшись на свободный стул. - Вот тебе! - Над головами рыбаков, грузчиков, моряков, ремесленников на стойку пролетел плотно набитый кошелек. Золотые монеты! Такая редкость для этого заведения. Здешние завсегдатаи привыкли оплачивать свои счета скудными сольди. Хозяин озабоченно попробовал монету на зуб. Настоящее, чистое золото! Лишь теперь он рассмотрел гостя поближе. И остолбенел. Да это же Гравелли, банкир!

Но что у него за вид? Напился до бесчувствия? Нет, вином от него не пахнет...

И вдруг гость заговорил. Сумасшедшие, путаные, никому толком не понятные слова слетали с его губ.

- Бенелли... Мустафа... Алжир... Дей... "Астра"... Парвизи... Пьетро... - только и могли разобрать люди.

Словно умирающий от жажды, банкир накинулся вдруг на остаток вина у соседа, потом рванул к себе стакан другого рыбака и также, залпом, опустошил и его.

И снова забубнил:

- Бенелли... "Астра"...

И еще раз, но теперь уже, срываясь на крик. Потом уронил голову на руки и оставался некоторое время в этом положении.

Вдруг он вскочил. В глазах его блистали сумасшедшие огоньки Из кошелька со звоном посыпались на пол золотые монеты. Гравелли отшвыривал их ногами.

- Ха-ха-ха, золото, золото!.. Бенелли... "Астра"! - орал он, едва держась на ногах.

Никто не слушал безумца; все бросились за сокровищами, которые он так небрежно рассыпал.

- Где мой господин банкир Гравелли? - перекрыл зычный голос шум всеобщей потасовки из-за денег. Камилло вышел-таки на след своего хозяина.

Ни слова в ответ.

- Эй, люди, был здесь банкир Гравелли?

- Ушел, - собрался, наконец, с ответом хозяин. - Несколько минут назад.

- Куда?

Хозяин лишь пожал плечами.

Снаружи, перед дверью, слуга столкнулся с портовым грузчиком.

- Не видел ли ты банкира Гравелли, друг?

- Не знаю такого. А ну, пропусти-ка меня! - попытался парень пройти мимо Камилло, но тот успел ухватить его за рукав куртки:

- Вот, возьми!

Монета скользнула в руку рабочего.

- Пойдем со мной искать моего господина. Старик с длинной седой бородой, нетверд на ногах, говорит непонятные слова. Он болен, тяжело болен.

- Такой человек мне встретился, - сказал грузчик. - Он шел вдоль Старой Портовой дамбы.

- Господи помилуй! Скорее, скорее, друг! - потянул Камилло за собой своего нового помощника.

- Вот он! - указал грузчик на видневшуюся вдали пошатывающуюся фигуру.

Ноги человека заплетались, он останавливался вдруг, широко раскинув руки, потом снова устремлялся вперед.

Камилло побежал что есть духу. Спутник едва поспевал за ним. Догнать, догнать больного! Расстояние постепенно сокращалось.

- Синьор Гравелли! Подождите!

Банкир услышал крики. Остановился. Потом махнул рукой и пошел дальше. Повернул за штабель грузов. Теперь его не было видно. Когда Камилло и грузчик добежали наконец до дамбы, она была пуста.

Старый рыбак, чья лодка случайно оказалась неподалеку, рассказывал потом, что какой-то человек выбежал на дамбу с криком: "Астра"! "Астра"! - и бросился в волны.

- Такой богатый! Надо же - какое несчастье! - сетовал кое-кто из гостей портового кабачка.

Другие лишь молча пожимали плечами. Их это не касалось. Все люди смертны. Одни прощаются с жизнью в своей постели, другим, вроде них, могилой может оказаться море. Вот и все!

И люди вновь возвращались к заботам, которые им каждодневно и ежечасно подкидывала жизнь.

Однако смерть Гравелли стала все же всеобщим предметом разговоров и споров, распалявших людей до белого каления.

Луиджи Парвизи объявил всенародно, что Гравелли был предателем, что он виновен в бедах и несчастьях, разразившихся над многими генуэзскими семьями.

- Проклятье предателю! - негодовали рыбаки, моряки, все люди портового города.

- Красного петуха предательскому гнезду!

Кто первым издал этот клич, осталось неизвестным. Никого, впрочем, это и не интересовало.

Сотни людей участвовали в разграблении дома Гравелли. Слуги воспрепятствовать погрому были бессильны, полиция вмешиваться не отваживалась.

Пламя сожрало долговые расписки всех ограбленных мошенничествами старого плута.

Банкирский дом Гравелли рухнул, затягивая в водоворот и без того стоявший на глиняных ногах венский филиал. Пьетро Гравелли стал нищим, вынужденным просить на жизнь у родственников своей жены. Поделом вору и мука!

* * *

- В ближайшие дни нас собирается посетить барон Томазини, - мимоходом сказал сыну за обедом Андреа Парвизи.

- Зачем, отец?

- Да нет же, ты ошибаешься, Антонио, - попеняла мужу Эмилия Парвизи. Он имел в виду совсем другое: это он нас просит в гости к себе в замок. Может, и ты согласишься сопровождать нас, мой мальчик? - обратилась она к Луиджи. - Достаточно ли у тебя сил для этого?

- Еще бы! Я очень рад. Барон Томазини, ведь это же...

- Барон Томазини, Луиджи! - резко оборвал сына Андреа. - Друг моей юности. Больше мы ничего не знаем.

- Как скажешь, отец. Разумеется, я поеду с вами.