Франсуа Минье - История Французской революции с 1789 по 1814 гг.

Первое собрание открыло свои заседания 1 октября 1791 г. и тотчас же объявило себя Национальным законодательным собранием. С первых же шагов у него явился случай показать свою преданность новому порядку и то уважение, которое оно чувствовало к творцам Французской революции. Конституционный акт был ему торжественно вручен архивариусом Камю и двенадцатью самыми старейшими членами Национального собрания. Собрание приняло акт, стоя с непокрытыми головами, и поклялось среди всеобщих аплодисментов или жить свободным, или умереть. Оно сейчас же постановило выразить благодарность членам Учредительною собрания и принялось за свои работы.

Первые сношения собрания с королем не имели характера согласия и доверия. Двор, надеясь иметь при Законодательном собрании первенствующее положение, потерянное им при собрании Учредительном, вел себя неосторожно относительно беспокойной, подозрительной народной власти, желавшей быть первой в государстве. Собрание послало к королю депутацию из 60 своих членов с известием, что оно собралось. Король не принял депутацию лично, а велел сказать ей через министра юстиции, что он ее примет завтра в полдень. Такой необдуманный отказ и вмешательство министра в сношения между королем и Собранием оскорбили депутацию. Поэтому, когда она, наконец, была принята, Дюшатель, ее глава, сказал королю лаконически: „Ваше Величество, Национальное законодательное собрание окончательно организовалось; нас выбрали, чтобы Вам объявить об этом“. Людовик XVI ответил еще суше: „Я не могу явиться в Собрание раньше пятницы“. Такое поведение относительно Собрания было неловким и не могло заслужить народную любовь.

Собрание одобрило ту сдержанность, с которой председатель объяснялся с королем, и в отместку позволило себе вскоре поступок, достойный осуждения. Церемониал, с которым короля следовало принять в Собрании, уже был установлен предыдущими законами. Ему было сохранено кресло в виде трона, и его особу титуловали „ государь“ и „ Ваше Величество“. Депутаты при его входе вставали и снимали шляпы, садились, надевали шляпы и снова вставали и снимали их, почтительно подражая движениям короля. Некоторые, слишком беспокойные, находили такое снисхождение недостойным верховного собрания. Депутат Гранжнёв предложил, чтобы наименования „ государь“ и „ Ваше Величество“ были заменены более конституционными даже более красивым„ король французов“. Кутон пошел еще дальше и предложил дать королю простое кресло, совершенно такое же, как у председателя. Эти предложения вызвали легкое осуждение со стороны некоторых членов, большая же часть их торопливо приняла. „Я надеюсь, — сказал Гаде, — что французский народ будет всегда больше благоговеть перед простым креслом, на котором сидел президент, чем пред позолоченным троном главы исполнительной власти. Я даже и не говорю, господа, о титулах „ государь“ и „ Ваше Величество“, я просто удивляюсь, что Национальное собрание рассуждает об их сохранении. Слово „ государь“ — значит господин; это пережиток уже не существующего феодального строя. Что касается второго титула, то его следует относить или к Богу, или к народу“.

Предварительное обсуждение было отвергнуто. Предложение было пущено на голоса и принято значительным большинством, но так как такое постановление являлось враждебным королю, то конституционное мнение было против него, порицая эту чрезвычайную и неуместную принципиальную точность. На другой день те, которые требовали предварительного обсуждения, настаивали на отмене решения, принятого накануне. В то же время распространился слух, что король не приедет в Собрание до отмены декрета, и он был аннулирован. Эти маленькие распри между двумя силами, из которых каждая боялась быть захваченной врасплох, боялась высокомерных поступков, в особенности злого умысла, на этот раз кончились ничем. Всякое воспоминание о неудовольствии было сглажено присутствием Людовика XVI в Законодательном собрании, где он был встречен со всеми знаками уважения и восторга.

В своей речи он главным образом касался всеобщего умиротворения. Он указал Собранию вопросы, которые должны были привлечь его внимание, а именно — финансы, гражданские законы, торговля и промышленность и укрепление нового порядка. Он обещал отдать все свои силы водворению дисциплины и порядка в армии, привести королевство в оборонительное положение и вообще вести дело так, чтобы Европа получила о революции самое высокое мнение. Он прибавил следующие слова, встреченные одобрениями: „Господа, чтобы наши будущие работы так же, как ваше усердие, принесли все то добро, которое от них ждут, необходимо, чтобы царствовало постоянное согласие и ненарушимое доверие между Законодательным корпусом и королем. Враги нашего спокойствия будут искать возможности нас разъединить, но пусть любовь к отечеству нас сблизит и общественное благо сделает неразлучными. Итак, общественная власть будет развиваться без затруднения, администрация не будет тревожиться напрасно, собственность и вера каждого будут равно обеспечены, и никому не останется предлога жить вдалеке от страны, где законы в силе и все права уважаются“. К несчастью, существовало два класса вне революции, не желавших слиться вместе с ней; их усилия внутри Франции и в Европе затрудняли осуществление умных и миролюбивых слов короля. Когда в государстве происходит перетасовка общественных сил, тотчас между ними возгорается война, и одна сторона начинает враждебные действия против другой. Внутренние волнения, поднятые неприсягнувшими священниками, военные сборы эмигрантов и подготовление коалиции заставили скоро Законодательное собрание пойти дальше, чем это дозволяла конституция и его собственные первоначальные предположения.

Состав этого Собрания был вполне народным. Так как мысли всех были на стороне революции, то ни двор, ни дворянство, ни духовенство не могли оказать никакого влияния на выборы. В этом Собрании не было, как и в предыдущем, приверженцев абсолютной власти и привилегий. Обе фракции левой стороны, на которые она раскололась к концу Учредительного собрания, сохранились и теперь, но не в той численности и не в той силе. Народное меньшинство того собрания стало здесь большинством. К такому результату привели: запрещение выбирать уже испытанных членов Учредительного собрания, необходимость выбирать лиц, отличающихся своим мнением и поведением, и в особенности живое влияние клубов. В скором времени партии определились; образовались правая, центр и левая, как и в Учредительном собрании, только с другим характером, чем раньше.