Илья Мощанский - Стоять насмерть!

В ночь на 17 августа отряд немецких военных альпинистов отправился с перевала Хотю-Тау на склоны Эльбруса к «Приюту Одиннадцати» и к метеорологической станции. Здесь в то время находились начальник станции А. Ковалев, его жена — метеоролог З. Ковалева и радист Я. Кучеренко. Второй радист станции — В. Кухтин отправился по делам в Баксанское ущелье. Метеорологи продолжали вести наблюдения и ждали указаний из Пятигорска, так как обстановка становилась все более тревожной.

Рано утром 17 августа они увидели поднимавшихся со стороны «Старого Кругозора» трех наших бойцов. Это была группа разведки. Около 10 часов, когда зимовщики и разведчики расположились позавтракать на скалах у станции, они заметили, что с перевала Хотю-Тау движется колонна вражеских солдат. Часть из них направилась к «Старому Кругозору», другая — к «Приюту Одиннадцати». Когда егеря скрылись за ближайшим склоном, метеорологи и бойцы, учитывая неравенство сил, решили спуститься в Баксанское ущелье, захватив с собой наиболее ценное оборудование. Их союзниками оказались облака, прикрывшие склоны. Люди вошли в облака и двинулись вниз, в обход «Старого Кругозора», не замеченные горными стрелками вермахта.

По немецким данным, гостиницу «Приют Одиннадцати» (на 200 мест в 40 помещениях; плюс запасы продовольствия и имущества) оборонял отряд из 45 человек 63-й кавдивизии, как указано в германских источниках: «киргизских горных стрелков с русскими командирами». Грот без оружия и с белым платком прошел в расположение советских войск и на ломаном русском убедил командира подразделения (его командный пункт находился на метеостанции), что он и его солдаты окружены со всех сторон, а он (Грот), направлен в качестве парламентера и уполномочен предоставить хозяевам свободное отступление, чтобы предотвратить кровопролитие.

Как вспоминали германские горные егеря — немыслимое свершилось. После долгого совещания, которое устроили гражданские метеорологи в своем рабочем штабе, советское подразделение и ученые, захватив оружие, начали спускаться в долину Баксана. Они оставили четырех вооруженных «узкоглазых» солдат. Задача им была поставлена шепотом, и немцы ее так и не поняли. Они (солдаты КА) продолжали оставаться на месте, рассказывая о том, как крестьянствовали на своей родине (советские бойцы были из Оша и Ферганы). Пока все пили чай с пирогами на кухне метеостанции, немцы подняли над ней нацистский флаг (дальнейшая судьба советских солдат автору неизвестна. — Примеч. авт. ).

19 и 20 августа был сильный град и пурга. Несмотря на это, команда предприняла тренировочный марш до высоты 5000 метров, чтобы привыкнуть к разряженному воздуху. Вечером 20 августа отряду последовал категорический приказ командира 1 гпд через день покорить вершину Эльбруса.

21 августа группа немецких солдат (6 связок по 3 человека, из них 4 — из 4 гпд, всего 18 человек) под командованием капитана Грота поднялась «на вершину высотой 5633 м», и в 11.00 обер-фельдфебель Кюммерле водрузил там военный немецкий флаг и треугольные штандарты 1 и 4 гпд. Впрочем, военный флаг через несколько часов разорвало ветром. Эти факты преподносились во всех германских газетах и по Берлинскому радио как «покорение Кавказа и его народов». Военных альпинистов сделали в Германии национальными героями. Акцию показывали в выпусках кинохроники «Ди Дойче Вохеншау», их портреты печатали на страницах газет и журналов. Капитан Грот был награжден Рыцарским крестом, каждый из его подчиненных — Железным крестом.

1 сентября 1942 года газета 1-й немецкой танковой армии «Панцер форан», сильно преувеличивая трудности этого, по сути дела, летнего восхождения, хвастливо сообщала, что отряд под командованием капитана Грота в бушующую снежную бурю водрузил на Эльбрусе военный флаг и вымпел дивизии «Эдельвейс». Много хвалебных статей в адрес участников восхождения было опубликовано в европейских изданиях и после войны [18] Гусев A. M. Эльбрус в огне. М., Воениздат, 1980, с. 166–167. .

Столь локальный факт, как захват вершин Эльбруса, германская пропаганда возвела в роковой этап для Красной армии, хотя с военно-стратегической точки зрения результат подобной акции был ничтожным. Понимали это и немецкие военные мемуаристы, германские генералы, да и сам Гитлер.

«Это значительное достижение альпинизма, — писал известный военный историк и генерал вермахта Курт Типпельскирх, — не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения». Другой бывший германский генерал — Ганс Дерр отмечал: «Штурм вершины Эльбруса высотой в 5630 м был справедливо отмечен как выдающееся достижение, однако военного значения он не имел. Пехотные и горные дивизии западнее Эльбруса заняли горную цепь до рубежа р. Лаба, однако затем на пути к Черному морю застряли в дремучих лесах; они столкнулись с невообразимыми трудностями в ведении боевых действий». А вот как оценивает этот факт полковник Эмме Константини: «Во время самых активных действий XVII армии было захвачено несколько перевалов в горах, достигнут даже Эльбрус, но это была победа без будущего» [19] Ибрагимбейли Хаджи Мурат. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М., «Наука», 1977, с. 107. .

Во многих зарубежных источниках отражена крайне негативная реакция Гитлера по поводу «альпинистских упражнений» Грота. Это не совсем так. Вот что по этому поводу писал отечественный историк Д. М. Проэктор: «Гитлер выразил большое неудовольствие. 30 августа он вызвал в ставку генерал-фельдмаршала Листа. На следующий день фельдмаршал сошел с самолета на аэродроме в Виннице. Гитлер принял его немедленно. Разговор состоялся с глазу на глаз. Фюрер упрекнул фельдмаршала за ошибку: надо было горный корпус направлять не к Эльбрусу и Сухуми, а на Туапсе. Но сейчас поздно что-либо менять. Переброска сил — это „грабеж времени“. Тем более, что и у Сухуми появились кое-какие перспективы.

— Вы должны, — заключил Гитлер, — сосредоточить усилия группы армий на трех направлениях: Новороссийск, Туапсе, Сухуми» [20] Проэктор Д. М. Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во Второй мировой войне 1939–1945 гг. М., 1972, с. 416. .

Следует сказать, что материалы, посвященные выходу противника на южные склоны Эльбруса и восхождению на его вершину, опубликованные печатными органами многих стран в годы войны и после нее, были разноречивы, неточны, а порой просто походили на небылицы.

В это время на перевале Хотю-Тау сосредоточилась значительная часть горноегерского полка с артиллерией и минометами, противник занял «Ледовую базу», «Кругозор», «Новый кругозор» и перевалы Чипер-Азау, Чипер-Карачай и Басса. На самом «Приюте Одиннадцати» собралось 120 егерей с минометами и горной артиллерией. На вновь занятых базах и перевалах располагались силы от взвода до одной-двух рот. Эти базы, кроме самого «Приюта Одиннадцати», находились примерно на одной высоте, но были разделены глубокими ущельями. Перевал Чипер-Азау существенного значения для развивающихся военных действий не имел. Ущелье реки Ненскрыры за перевалом Чипер-Азау вело на Ингурскую дорогу, соединяющую Верхнюю Сванетию с побережьем Черного моря. Но это лесистое ущелье не имело сквозных троп и было труднопроходимо даже для мелких групп.