В.Г. Макаров - Генералы и офицеры вермахта рассказывают.

Король, в частности, заявил Гитлеру, что в случае войны Германии против Польши, которая, по его мнению, неизбежна, Англия и Франция не могут оказать помощи ни Польше, ни Румынии, поэтому и польско-румынский договор не будет выполнен. При расширении же войны дальше на Восток, против СССР, Румыния, по заявлению короля, неизбежно должна втянуться в войну на стороне Германии, но она к ней не подготовлена, нуждается в вооружении и переподготовке армии на современный лад.

В связи с этим король спросил Геринга — может ли Румыния рассчитывать на германскую помощь, и какую компенсацию потребует за это Германия от Румынии. Геринг ответил, что в случае войны с СССР, он обещает румынам оказать помощь авиацией, а Румыния за это должна дать немцам нефть и продовольствие. Король согласился с Герингом и ими было решено заключить в ближайшее время румыно-германское экономическое соглашение. Король также поставил Геринга в известность о пожеланиях Чемберлена посетить Лондон и добиться смещения Риббентропа с поста министра иностранных дел Германии.

О результатах своих переговоров с Гитлером и Герингом король, еще будучи в Германии, поставил в известность по телефону свою вторую жену — Лупеску, находившуюся в то время в Париже. Он сообщил ей, что Гитлер и Геринг произвели на него достаточно благоприятное впечатление и остался доволен тем, что между ними достигнуто взаимопонимание по всем важнейшим вопросам. Несмотря на то, что Лупеску, как еврейка, была ранее противницей германо-румынского сближения и целиком ориентировалась на Англию, под впечатлением лондонских и парижских переговоров, на которых она тоже присутствовала, ответила королю, что теперь ей тоже ясно, что другого пути для Румынии нет, кроме как союз с Германией. Этот телефонный разговор короля с женой был подслушан немцами, о чем мне стало известно от генерала Боденшатц и барона Штеенграхт.

Таким образом, Гитлер после оккупации Австрии и Чехословакии получил новое подтверждение того, что англичане и французы не только не препятствуют проведению его агрессивной политики, а сами в этом заинтересованы, лишь бы она была направлена против СССР, жертвуя при этом Польшей.

Что касается англо-французских заверений о гарантиях и помощи Польше, то это были фальшивые декларации, рассчитанные на обман общественного мнения и маскировку подготовки германской агрессии против СССР.

Этот факт подтверждается также поездкой в январе 1939 года в Лондон польского министра иностранных дел полковника Бека [516] и посещение летом 1939 года Варшавы английским генерал-лейтенантом Айронзайт [517] .

Вопрос: Покажите о вашем участии [518] в подготовке агрессии против Польши?

Ответ: О подготовке гитлеровским правительством захвата Польши с целью последующего использования ее территории для нападения на СССР меня поставил в известность перед отъездом в Варшаву в июне 1938 года Геринг и начальник штаба военно-воздушных сил генерал Ешоннек. По приезде в Варшаву это подтвердил германский посол Мольтке.

Подготовка войны против Польши маскировалась заверениями немцев об их дружбе с поляками. В этих целях в конце 1938 года и начале 1939 года в Польшу приезжали Геринг, Риббентроп, Франк. Перед отъездом в Варшаву, я тоже получил от Геринга и Ешоннек задание установить «дружественные» отношения с поляками и постараться убедить последних, что между Германией и Польшей нет каких-либо препятствий для мирного и дружественного сотрудничества.

Но, вместе с этим, уже с лета 1938 года по заданию германского Генерального штаба, над Польшей систематически стали летать на большой высоте немецкие разведывательные самолеты, производя авиаразведку военных объектов [519] .

Весной 1939 года я был приглашен на праздник в 1-й полк польской бомбардировочной авиации. В то время, пока мы находились на аэродроме, польские офицеры показывали мне в небе немецкие разведывательные самолеты, а обратившись ко мне, командир полка спросил — как это согласовать с моими заверениями о германо-польской дружбе. Оказавшись в неудобном положении, я ответил полякам, что это, видимо, какое-то недоразумение и обещал выяснить его в ближайшее время. После этого я немедленно поехал в Берлин и доложил о случившемся Ешоннек, который дал указание внушить полякам, что эти самолеты были не германские, ибо немцы не станут летать над территорией дружественной страны. Указание Ешоннек я выполнил, хотя и знал, что в действительности самолеты эти были немецкие, т.к. я сам видел в Берлине аэрофотоснимки польских военных объектов.

Вопрос: Чем были вызваны поездки Бека [520] в Лондон и генерала Айронзайт в Варшаву?

Ответ: В начале 1939 года, когда польское правительство убедилось, что Германия готовит нападение на Польшу, оно направило Бека в Англию, чтобы выяснить — дадут ли англичане гарантии и окажут ли они помощь Польше, в случае германской агрессии против нее. В Лондоне Бек был принят Галифаксом, который заявил ему, что на английскую гарантию Польша может рассчитывать, что же касается помощи, то этот вопрос может быть разрешен позднее, только после того, как англичане ознакомятся с состоянием польской армии и убедятся в степени ее подготовки. Для этой цели и был в июле 1939 года направлен в Польшу генерал Айронзайт, который после ознакомления с состоянием польской армии, заявил военному министру Глухольскому [521] , что при настоящем положении польской армии, Англия не сможет оказать помощь, ибо армия Польши совершенно не подготовлена к войне: вооружена и обучена плохо, военное руководство подготовлено слабо, а чтобы сделать ее вполне подготовленной, современной армией, потребуется не менее двух—трех лет. Таким образом, Айронзайт дал понять полякам, что их сопротивление Германии, на случай агрессии против Польши, бессмысленно. Это мнение английского генерала о польской армии и, в связи с этим, точка зрения англичан на будущую войну Германии против Польши, скоро стала достоянием германского правительства [522] .

Вопрос: Каким путем?

Ответ: В переговорах английского генерала Айронзайт с польским военным министром Глухольским, в качестве переводчицы участвовала жена известного польского профессора Берклунд — мадам Берклунд, в квартире которых я проживал в Варшаве.

Когда Берклунд мне сказала, что она присутствовала на обеде в честь английского генерала, я проявил к этому интерес и спросил, с какой миссией приехал этот генерал в Польшу. Берклунд согласилась рассказать мне содержание переговоров, происходивших между Айронзайт и Глухольским при условии, если я предприму меры, чтобы воспрепятствовать войне. По просьбе Берклунд я «обещал» сделать в этом направлении все от меня зависящее. Об этих переговорах я немедленно доложил послу Мольтке. Он через своего доверенного лица, польского статс-секретаря Потоцкого [523], перепроверил, насколько эти данные соответствуют действительности и, после их подтверждения тут же телеграфировал в Берлин [524] .