Евгений Тарле - Партизанская борьба в национально-освободительных войнах Запада

В Вильмингтоне, столице Северной Каролины, куда вести о событиях пришли с большим опозданием, не замедлили последовать примеру больших городов. Горожане сначала повесили, а потом сожгли портрет Гренвилля, премьер-министра Англии, который ввел закон о гербовом сборе. Когда же главный по этой колонии чиновник по распределению гербовых марок осмелился поместить на конторе свою вывеску, толпа в 300–400 человек с барабанным боем и развевающимися знаменами пришла к его квартире, извлекла его оттуда и заставила отказаться от должности. После этого он с почетом был отнесен в кресле домой. Вильмингтонцы толпой ходили по домам отдельных лиц, вызывавших сомнение в их отношении к делу свободы, выводили этих людей к кострам и заставляли пить тост «За свободу, собственность и против гербового закона», наивно считая этот тост чем-то вроде клятвы на верность общенародному делу.

Однако не всегда кампания против королевских чиновников протекала в таких мягких формах. В Бостоне главный судья Гетчинсон заслужил особую ненависть бостонских горожан не только своим рвением в проведении гербового закона, но и своими доносами английскому правительству на контрабандный провоз товаров. Большая толпа горожан собралась вечером 26 августа у дома Гетчинсона, ворвалась в дом, вынесла оттуда мебель, книги и соорудила из них на улице костер. Толпа начала разрушать дом Гетчинсона, но не успела закончить дела до наступления темноты. На другой день имущие круги города выразили протест против таких насильственных действий, и они были прекращены. Этот случай насилия по отношению к королевскому чиновнику не был единичным.

Кампания против чиновников увенчалась успехом. В результате ее лица, назначенные из среды самих колонистов для проведения гербового закона, в преобладающем большинстве отказались от выполнения этих обязанностей, таможенные чиновники дали обещание ничего не делать для проведения закона и даже губернаторы колоний не обнаруживали рвения к этому делу. Никто не хотел покупать гербовых марок. Прибывшие из Англии суда с гербовыми марками оставались не выгруженными. Документы без гербовых марок всюду принимались и имели законную силу. Когда же в начале 1766 г. британский крейсер «Випар», стоявший в Вильмингтоне, попытался арестовать и отвезти для суда в Галифакс три судна, прибывшие без свидетельств, оплаченных гербовым сбором, то американцы не только города, но и окрестностей приостановили снабжение крейсера провизией, и делегация от них так круто поговорила с капитаном, что последний отказался от своего намерения.

Единодушие американцев одержало победу, и королевское правительство принуждено было отменить закон в феврале 1766 г.

Следующим этапом борьбы американцев против поборов со стороны правительства Георга III была борьба против законов Таунсенда 1767 г. Согласно этим законам ряд необходимых для американцев товаров, ввозимых в колонии из Англии и других стран, — чай, стекло, бумага, свинец и др., — были обложены пошлинами и была усилена борьба с контрабандой. На этом этапе, охватившем длительный период в несколько лет (1767–1774), американцы применяли уже новые методы борьбы, носившие более острый, насильственный характер, но еще не представлявшие собой вооруженной борьбы. Они не отказались и от применения прежних методов, как, например, выступления против должностных лиц, но применяли их в меньшем масштабе и в более острой в сравнении с первым периодом форме.

Были случаи, когда таможенных чиновников, являвшихся на суда для осмотра и обнаружения контрабандных товаров, просто запирали в трюме и держали их там до тех пор, пока не оканчивалась разгрузка судна. Так, например, поступили с таможенным чиновником в мае 1768 г. на судне «Liberty», принадлежавшем крупному бостонскому купцу Джону Ганкоку, причем, когда по доносу таможенных служащих это судно было арестовано английским военным судном, то таможенные чиновники были жестоко избиты патриотами (так называли активных участников движения против британских властей). Часто к таможенным чиновникам, требовавшим выполнения английских законов, применяли метод, заимствованный у индейцев: их окунали в деготь, катали в перьях и в таком виде водили на общее посмешище по улицам. Обычно такие процессии устраивались ночью, но в Нью-Йорке отмечены случаи подобных церемоний средь бела дня. Таким образом, патриоты и в этот период принимали репрессивные меры против непосредственных исполнителей законов метрополии, но не в них был центр тяжести борьбы.

Со свойственным им здравым смыслом и практичностью американцы на этом этапе своей борьбы направили основной удар против материальных интересов англичан. В ответ на законы Таунсенда о новых пошлинах на товары американцы объявили бойкот товаров, которых касались эти законы. В каждом городе и селении были избраны комитеты, следившие за проведением бойкота. Эти комитеты поступали очень решительно. Они разрушали мастерские, пачкали грязью дома нарушителей соглашения о бойкоте, а по отношению к наиболее упорным применяли угрозы и даже физическое насилие. Один бостонский купец был избит до полусмерти, другой, Натаниэль Роджерс, бежал от расплаты за свое поведение в Нью-Йорк, но и там увидел свой портрет повешенным, а потом сожженным и принужден был бежать дальше.

Бойкот товаров длился два года и проводился американцами с таким единодушием, что нанес большой материальный ущерб английским торговцам, а также английскому правительству. Импорт этих товаров в Америку почти прекратился. Достаточно указать на то, что сумма пошлин, полученных согласно законам Таунсенда, дала всего 295 фунтов стерлингов, тогда как расходы на попытку провести их в жизнь составили 170 тыс. фунтов стерлингов. Американцы добились своей цели. Под нажимом английских купцов и промышленников, страдавших от сокращения ввоза в американские колонии, правительство Георга III принуждено было опять уступить и отменило законы Таунсенда, сохранив пошлины только на чай.

Пошлины на чай были ничтожны по своему размеру. Чай, обложенный этими пошлинами, должен был стоить в Америке дешевле, чем в Англии и даже дешевле, чем контрабандный чай из Голландии. Английское правительство, желая во что бы то ни стало заставить колонистов платить эту пошлину, пошло на уловку, и освободило чай от целого ряда других пошлин. Но американцы отлично поняли смысл этого мероприятия: платить эту пошлину значило бы признать право английского правительства облагать колонии налогами, признать фискальные права английского парламента по отношению к американским колониям, пожертвовать принципом, за который шла борьба. И американцев не соблазнил дешевый чай. Они отказались покупать и потреблять его. Когда поздней осенью суда, груженные чаем, прибыли в Чарльстон, Филадельфию, Нью-Йорк и Бостон, население этих городов на массовых митингах приняло решение не допускать разгрузки прибывших судов. В Нью-Йорке и Филадельфии патриотам удалось добиться того, что капитаны судов, не разгрузив чая, повернули обратно. В Чарльстоне чай был все-таки разгружен и сложен в склады, и там он лежал нетронутым и гнил в течение трех лет. В Бостоне патриоты никак не могли добиться, чтобы суда с чаем были отправлены назад в Лондон. Днем и ночью они дежурили на пристани, чтобы не допустить выгрузки чая. Наконец, на огромном митинге решено было принять более решительные меры. 16 декабря большая группа людей в 100–150 человек, переодетых индейцами, ночью напала на судно, разбила ящики и высыпала чай в море. Это происходило на глазах у собравшейся толпы, которая встретила этот акт полным одобрением. Ост-Индской компании, которой принадлежал чай, был нанесен убыток в 18 тыс. фунтов стерлингов. Это событие известно в истории под названием «бостонского чаепития». Оно возбудило большой восторг современников. Джон Адамс писал в своем дневнике, что оно составит «эпоху в истории», что это «самое великолепное движение» из всех бывших до сих пор. «В этой последней попытке патриотов было достоинство и величие, которыми я очень восхищаюсь, — писал он. — Это уничтожение чая так смело, дерзко, бесстрашно и непреклонно, что должно иметь важные последствия» [7] Charming Е ., A history of the United States, v. III, p. 133. . Английское правительство восприняло уничтожение чая как прямой вызов себе и приступило к разработке решительных мероприятий против «мятежных» колоний.