А. Федорович - Генерал В.0. Каппель

Кана. Обманчивый, смертоносный полог — где-то у береговых скал бьют не замерзающие круглый год горячие ключи. Под снежной пеленой невидимые, они гонят свою воду по толстому льду реки. И горе тому неопытному, кто поверив белому, чистому снегу, неосторожно ступит в этом месте на него. Нога проваливается в мягкий снег, попадает в скрытую от глаз воду и потом через два шага покрывается слоем льда. Лошади рвут в кровь венчики копыт, сани обледеневшими полозьями примерзают к дороге.

Главнокомандующий делит с Армией ее труд и боль. Вчера, ведя коня в поводу, он попал на такое страшное место. Но также попадали сотни и тысячи — и он продолжал идти. Потом стало плохо, померкло сознание. Главнокомандующего положили в сани, укрыли шубами — он метался в бреду. Но где-то остановившись на минуту, сани примерзли ко льду. Генерала посадили в седло; огромного роста и силы доброволец ехал рядом, удерживая Каппеля в седле. И сейчас, возвышаясь над колонной, в бреду, без сознания, но в седле, он идет с этими верящими в него, обреченными людьми.

От деревни Подпорожной, где спустились на лед Кана, до деревни Барги девяносто верст. Между ними безлюдная ледяная пустыня, снег, скалы и мороз, беспощадный, лютый. Падают на окаянном пути обессилевшие кони; опускаются на снег также обессилевшие люди. И издеваясь над ними, к снегу под ногами прибавляется другой, который начинает падать с неба. А через час там, где упал человек — только небольшой холмик и все. Рвущуюся к жизни и борьбе Армию ведет умирающий Главнокомандующий:

Дорога становится лучше, укатаннее. — До Барги уже недалеко. Снимают с седла, снова кладут в сани Каппеля, укрывают шубами, везут… На утро замаячили избы Барги.

Вносят Каппеля в теплую избу, снимают валенки. До самых колен ноги твердые, как дерево, не гнутся. Несколько пар рук оттирают их снегом. Но часть пальцев уже умерла — спасти их нельзя. «Ампутировать немедленно», говорит врач. Но чем? Все его инструменты пропали где-то в пути.

Простой кухонный нож обжигают на огне, протирают спиртом…

На другое утро генерал пришел в себя.

«Доктор, почему такая адская боль в ногах»? И, услышав ответ, закрывает глаза. Но сознание очистилось от бреда — он слышит, как за окном скрипят сани, слышит чьи-то голоса.

«Армия идет — нужно быть с ней», шепчет, проснувшаяся воля.

И уже ясно и твердо смотрят на окружающих серо-голубые глаза.

«Коня», бросает он. «Опять в бреду», шепчут окружающие, но властно и отчетливо повторяет Каппель — «Коня!»

Все знают, что редко звучат такие нотки в голосе Главнокомандующего, но, когда они начинают слышаться, то все понимают, что воля Каппеля — закон. Под руки выводят на улицу, садят в седло. Рядом, на всякий случай, опять тот же великан доброволец,

Каппель трогает коня — на улице все те же люди, верящие в него. Они идут, прорываясь на восток.

И, забыв о жгучей боли в ногах, о том, что ноет каждый сустав, Каппель выпрямляется в седле и подносит руку к папахе…

Главнокомандующий идет с Армией.

12-го января 1881-го года жестоким штурмом генерал Скобелев взял крепость Геок-Тепе. Среди отличившихся при штурме был Оскар Павлович Каппель, ординарец Скобелева, награжденный Георгиевским крестом. Это был отец Владимира Оскаровича. Дед Владимира Оскаровича со стороны матери был георгиевским кавалером за Севастополь. Установить точно откуда вышла фамилия Каппелей не удалось, но по всем признакам в их жилах текла скандинавская кровь.

В уездном небольшом городке Белеве, Тульской губ., в 1881 году родился будущий герой Белой борьбы. Как сын военного, он оканчивает 2-ой кадетский корпус в Санкт-Петербурге, а в 1906 году, по окончании Николаевского Кавалерийского Училища, произведенный Высочайшим Приказом в корнеты, выходит в 54-ый драгунский Новомиргородский полк, переименованный в 1907-м году в 17-ый уланский Новомиргородский полк. Вот что пишет в своем письме его сослуживец, ныне покойный, полковник Сверчков о молодом Каппеле:

«В. О. Каппель был убежденным монархистом, преданным вере православной, Батюшке-Царю и своей родине России. Из большинства г.г. офицеров полка он

выделялся всесторонней образованностью, культурностью и начитанностью, думаю, что не осталось ни одной книги в нашей обширной библиотеке, которую он оставил бы непрочитанной. В. О. не чуждался общества, особенно общества офицеров полка, любил со своими однополчанами посидеть до поздних часов за стаканом вина, поговорить, поспорить, но всегда в меру, без всяких шероховатостей; поэтому он был всеми любим и всеми уважаем. В военном духе он был дисциплинирован, светски воспитан. В. О. любили все, начиная от рядового 1-го эскадрона, в котором он вместе со мной служил, до командира полка включительно. Внешний вид его сразу внушал симпатию — выше среднего роста, сбитый, хорошо сложенный, ловкий, подвижный, темный блондин с вьющимися короткими волосами».

В других воспоминаниях полк. Вырыпаев, бывший с В. О. с начала Белого Движения до последних его минут, пишет об особой силе обаяния Каппеля. Чаровали его серо-голубые глаза, его мягкость и тактичность в обращении. Но когда это было нужно, глаза его темнели и такая воля загоралась в них, что никому не пришло бы в голову противоречить. Тот же полк. Вырыпаев пишет, что за все время общения с В. О. последнего только два раза покинула его сдержанность, о чем будет сказано ниже.

Ровность и мягкость в обращении, крайняя скромность, полное спокойствие в боевой обстановке, умение разбираться в людях и действовать на их психику, огромная способность учитывать в любой момент любую обстановку и использовать ее, постоянное чувство ответственности за доверенных ему людей, полное отсутствие сухого формализма и постоянная связь и близость с войсками, какое-то особое чутье, благодаря которому он являлся всегда в ответственный момент в наиболее опасном месте и зажигал верою в победу войска, наконец, то, что он никогда не пользовался своим положением и делил наравне с войсками все их горести и радости, бессонные ночи, зачастую голод и холод, — делали его каким-то полу-божеством, особенно, среди молодежи. Пожалуй, больше чем кто-нибудь он разбирался в психологии и способах ведения гражданской войны. Будучи сам убежденным монархистом, он не навязывал это никому, не говорил об этом.

«Говорить сейчас о восстановлении монархии — это значит только вредить ей», таков смысл его разговоров с самыми близкими людьми о будущем России.

Профессор Гинс в своей книге «Сибирь, союзники и Колчак» пишет, что однажды Верховный Правитель назвал Каппеля партизаном. И это было так, ибо по мнению В. О. гражданская война — война по существу партизанская и выиграет ее тот, на чьей стороне будут симпатии народа.