Евгений Егоров - ПОХОД РУССКОЙ АРМИИ В ИНДИЮ (проект 1855 года)

В сердце мусульман, здесь обитающих, английское правление, своими постановлениями и действиями, поселило к себе также ненависть и презрение.

Прежние владетели татарского происхождения жили в великолепных дворцах и издерживали огромные суммы, как для собственных своих прихотей, так и на построение храмов, дорог, мостов и проч. Из этих денег доставалась часть и бедному классу людей. Тогда были устроены огромные плотины для задержания воды, после бывающих здесь летом проливных дождей; вода эта служила к орошению полей во время засухи. Теперь, при правлении компании, все это пришло в разрушение до того, что поля риса и других продуктов, служащих главной пищей народа, совершенно выжигаются палящими лучами солнца, и голод часто истребляет бедное народонаселение края. Капитан английской службы Бест, как личный свидетель, сделал исчисление, что в 1833 году, в одном округе Гунтура, Мадрасского президентства, из 518,318 душ умерло с голоду в четыре месяца до 150,000 человек! Между тем, компания собирает ежегодно значительные суммы на устройство плотин, путей сообщения и других общественных построений.

С другой стороны, парламент, для удовлетворения ненасытной жадности своих великобританских фабрикантов, издал закон, обязывающий индийских подданных принимать в свои гавани все английские мануфактурные [605]произведения, с пошлиною не более 2-х или 3-х процентов на 100, тогда как индийские произведения допускаются в Великобритании с пошлиною от 30 до 1000% на сто! Это имело последствием совершенный упадок некогда столь знаменитых мануфактурных изделий Индии и лишило несчастных ремесленников дневного пропитания. Даже ввоз в Великобританию простых произведений земли и щедрой природы Ост-Индии почти вовсе запрещен, для обогащения Канады и других колоний. В удовлетворение жадности антильских колонистов, кофе, хлопчатая бумага, шерсть, льняное семя, шелк, кошениль, должны платить 100, 200, 300 % на 100; наконец, на табак, самое богатое произведете индийской почвы, наложено пошлины более 3000 на 100! Одним словом, заставляя индийцев питать английскую промышленность потреблением ее товаров, им прегражден путь к сбыту своих произведений. Следственно, искусный промышленник, терпеливый земледелец, отличный ткач принуждены оставить свою работу и, не имея других средств к существованию, приведены в нищету и умирают с голоду.

Если ко всем этим правительственным распоряжениям прибавить личное обращение англичан, которые надменными и презрительными выходками и в Европе оставляют по себе везде неприятное впечатление, не изглаживаемое даже и золотом, которое они рассыпают в путешествиях, то в Индии, особенно, уверенность в безнаказанности позволяет им производить такие насильства и угнетения, которые заставляют краснеть за них человечество.

Когда победитель с побежденным находятся в таком отношении, что несправедливость и высокомерие с одной, а страх и ненависть с другой стороны, то любви здесь существовать уже не может. А потому, могущество англичан в Индии основано единственно на страхе. У сипаев этот страх имеет очень большие глаза, потому что народ этот глубоко убежден в своем бессилии свергнуть британское иго без помощи европейцев, чувствуя преимущества своих победителей в отношении физической силы, храбрости, познаний и способностей вообще. Притом, порядок и благоустройство английского войска и артиллерии, которым счастье постоянно благоприятствовало во всех их индийских экспедициях до последнего гибельного для них похода в Афганистан. Наконец, непреклонная воля англичан и преувеличенное понятие о неистощимости средств компании к приобретению денег и людей по ее желанию, все это вместе представляется индийцам какой-то гидрой, у которой, если отрезать сто голов, то на место их немедленно вырастут другие для того, чтоб их проглотить. Сипаи совершенно убеждены, что всякое восстание с их стороны послужит к их истреблению, что все их легионы будут разбиты одним регулярным полком европейцев. Индийцы вообще хорошо сложены и имеют прекрасные черты лица; но [606]члены их слабы и бессильны, грудь как будто вдавлена между плечами, руки и ноги чахоточные, без мускульных выпуклостей, а потому они боятся всякой рукопашной схватки с европейцами. Во время сражения они следуют за своими европейскими офицерами, как бараны за пастухом, без всякого увлечения, но единственно из страха остаться позади; почему все сражения в Индии всегда решаются на расстоянии пушечного выстрела. Сипаи созданы действовать и наносить вред неприятелю, когда он разбит картечью и обращен в беспорядочное бегство. Тогда они в своей сфере; но как скоро противник решится атаковать их стремительно, хотя бы с несравненно меньшими силами, сипаи не устоят ни минуты, покажут ему тыл и разбегутся во все стороны. Так говорят о них все беспристрастные очевидцы и самые английские газеты. Были примеры, что один слабый регулярный батальон в 500 человек разбивал 20 тысяч синайского войска.

Таков вообще, с некоторыми исключениями, характер индийского народа. К тому должно еще присоединить, что здесь существует множество сект, разделяющих этот народ на различные верования, и что они питают такую ненависть друг к другу, что одна секта не прикасается даже к другой. Хотя и бывают иногда частные восстания в некоторых провинциях, особенно между мусульманами, однако ж они не имеют общей для всего края цели и не берут начала в любви к отечеству; а потому, не находя сочувствия в соседних владениях, падают сами собой или уничтожаются одним или двумя полками, нередко сформированными из людей того же края. Для всеобщего восстания необходимо нужно единство мысли и совокупление больших масс народонаселения, не разъединенных между собою никакой ненавистью, чего никогда не позволит в Индии различие верований. Если бы две какие-нибудь секты составили заговор, то можно быть уверенным, что одна из них изменит другой прелюде наступления решительной минуты. Так случилось во время возмущения в Бенгалоре в 1833 и в Кейкнуле в 1839 годах.

Итак, очевидно, что Англия не должна ничего опасаться со стороны этих народов до тех пор, пока они предоставлены самим себе, без постороннего для них влияния.

Но если бы другой великан, равносильный Англии, явился на берегах реки Индуса и, развернув военное знамя, сказал этому подавленному поколению: “Народы и владетели Индостана! Именем Аллаха и царя русского мы пришли освободить вас от ненавистного ига англичан, — пришли не покорять, а возвратить вам похищенное. Мусульмане, райпуты, маграты, полигары, раи и набобы, восстаньте на изгнание чужеземцев, завладевших вашими престолами, землями, золотом, мануфактурами, — проливших столько крови вашей для собственного обогащения, — вступите в ваши прежние права и владения!” О, тогда обстоятельства совершенно изменятся; тогда! все эти, [607]по наружности, разъединенные народы, как песчинки степей их, гонимые вихрем, вздымаясь, понесутся под знамена своих избавителей. Одно уже столкновение этих двух великанов произведет внезапную бурю и потрясет политическую атмосферу Индии. Разделенные прежде частицы начнут теперь, по закону притяжения, притягиваться, соединяться на всех точках, одной общей всем идеей, — и горе тому, на кого будет направлено их нападение. В стране, раздробленной на бесчисленное множество партий, без общей политической связи, готовой всегда подчиниться новому победителю, наполненной всякого рода бродягами, ищущими случая присоединиться ко всякому явившемуся предводителю, — в такой стране первое успешное дело, первая разделенная добыча послужат к быстрому образованию целых легионов. И чем дольше продолжится борьба, тем более новые конфедерации будут возрастать, укрепляться и, наконец, составят одну несокрушимую массу народа. Одним словом, день, когда русская армия станет на берегах реки Инда, будет последним днем Ост-индской компании.