Б. Белозеров - Фронт без границ. 1941–1945 гг.

Таблица 2

До 1948 г. военнопленным на одного человека выдавалось в сутки 600 г хлеба, 40 г масла, 120 г рыбы или сельди, 20 г сахара [342]. Следует отметить, что нормы по отдельным видам продуктов (например, по хлебу (на 150 г), растительному маслу, свекле, моркови и т. д.) [343]для военнопленных по количеству были выше норм для заключенных, содержащихся в тюрьмах НКВД-УНКВД. Это был 1943 год. И, наверное, вряд ли можно согласиться с утверждением В. А. Иванова о том, что «Откровенное и циничное попрание международных правовых актов распространялось сталинским режимом и на десятки тысяч немецких военнопленных, находящихся в лагерях, созданных для них на территории северо-запада России» [344]. Естественно, Советское правительство делало все, чтобы немецким и иным военнопленным были созданы соответствующие условия для их проживания в постоянных и приемно-пересыльных лагерях. При этом оно исходило из Гаагской (1907 г.) и Женевской специальных конвенций о пленных. Хотя Советский Союз к конвенции 1929 года не присоединился, но ее соблюдал. С военнопленными обращение было гуманным, за ними признавалось право отправления религиозных культов, они привлекались на работу, но не на военную и т. п.

В 1944 году совместным приказом Наркома внутренних дел СССР и начальника тыла Красной Армии от 27 января 1944 г. в порядок снабжения военнопленных были внесены новые изменения. В руках командования фронтов сосредоточивалось руководство приемными и сборными пунктами и фронтовыми приемно-пересыльными лагерями военнопленных. Обеспечение лагеря на этапе эвакуации или военнопленных в пути следования до лагеря возлагалось на начальника тыла фронта [345]. В этих целях при лагерях были созданы отделы НКВД по делам военнопленных и утверждено соответствующее положение. На эти отделы возлагались практически все задачи, связанные со сбором и транспортировкой военнопленных. Так, сотрудники названных отделов обязаны были контролировать:

— чтобы раненых, больных, обмороженных и истощенных военнопленных помещали в специальные фронтовые госпитали и не допускать приема этой категории военнопленных лагерями и приемными пунктами НКВД;

— следить за соблюдением режима пешего перехода военнопленных на маршах, за организацией больших привалов и ночлегов с обогревом и выдачей горячей пищи или кипятка;

— при отправке военнопленных по железной дороге обеспечивать через ВОСО фронтов своевременное получение вагонов, следить, чтобы они были оборудованы печами, нарами, унитазами, ведрами, обеспечены достаточным запасом топлива, проследить чтобы в составе эшелона был санвагон-изолятор, снабженный медикаментами и предметами ухода за больными;

— принимать меры к оборудованию эшелонов кухнями, а также к снабжению эшелонов продовольствием на путь следования, 10-дневным неприкосновенным запасом и т. д. [346].

В марте 1944 года фронтовые приемно-пересыльные лагеря были прикреплены для лечения военнопленных к госпиталям НКО, например, на Ленинградском фронте приемно-пересыльные лагеря № 157 и 270 были прикреплены к госпиталям № 3808 и 3810 этого же фронта [347].

Смертность не могла обойти стороной и эту часть контингента. За время пребывания в советском плену умерло по разным причинам 423 168 человек (356 687 военнопленных и 66 481 интернированных) [348]. На территории Ленинграда и области смертность военнопленных составила 7456 человек [349]. К тем начальникам лагерей для военнопленных, где допускалось нарушение режима их содержания, не создавались условия, исключающие заболеваемость и смертность, принимались строгие меры.

Режимные отделения были созданы в лагерях НКВД № 99 и 171. Они предназначались для участников злодеяний и зверств по отношению к гражданам СССР и партизанам в районах, временно находившихся под оккупацией немецко-фашистских войск; для активных фашистов из сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов противника; для совершивших побеги из лагерей и спецгоспиталей и активно стремящихся к организации побегов. Такие военнопленные подвергались тщательному обыску, они находились в лагерях, территория (периметр) которых был огражден забором из колючей проволоки в 3 ряда. В помещениях лагеря имелись камеры для содержания особо опасных военнопленных. Охрана этих лагерей на 50 % усиливалась личным составом конвойных войск [350]. Эти режимные мероприятия непосредственно касались безопасности фронта и тыла, так как бежавшие военнопленные являлись, как правило, военными преступниками, совершившими тяжкие преступления против советских граждан и стремившихся уйти от возмездия. В лагерях военнопленных на протяжении всего периода велась серьезная агентурно-оперативная работа, имеющая своей целью выявление военных преступников. В докладной записке МВД Карелии в Министерство внутренних дел Союза ССР от 26 апреля 1947 года указывалось, что в четырех лагерях (№ 120, 166, 212 и 447) содержатся 19 114 человек. По результатам оперативной работы среди них были выявлены: служившие в дивизии «Бранденбург» — 6 человек, сотрудников службы безопасности СД — 1, сотрудников гестапо — 2, начальников полиции — 1, служивших в дивизиях «Мертвая голова» — 31 и «Адольф Гитлер» — 9, офицеров СА — 2, офицеров германского генштаба — 2, участников ведения противомеждународных правил войны — 33, агентов гестапо — 2 и т. д.

В соответствии с приказом НКВД СССР № 001464-1944 были взяты на оперативный учет для дальнейшей оперативной разработки 464 человека, в том числе 140 — офицеров германской армии, 186 — служивших в частях СС и др. [351].

По состоянию на 1 мая 1947 года в лагерях военнопленных были выявлены 78 главных военных преступников и 928 преступников [352].

Одновременно следует подчеркнуть, что руководство НКВД СССР учитывало несовместимость пребывания в одном лагере немцев и представителей других национальностей, сражавшихся против Советского Союза. Они выражали свое негодование тем, что гитлеровцы втянули их в войну с советским народом и поэтому им приходится пребывать в русском плену. В связи с этим военнопленные других национальностей сосредотачивались в лагере НКВД № 157. На конец июля 1944 года здесь находилось: финнов — 224, австрийцев — 43, поляков — 29, французов — 14, норвежцев — 18 и т. д. (всего 15 национальностей) [353].