Б. Белозеров - Фронт без границ. 1941–1945 гг.

6) обеспечение реэвакуации детей из прифронтовой полосы;

7) обеспечение организованной эвакуации населения;

8) обеспечение общественного порядка и охрана имущества и грузов на эвакуационных коммуникациях;

9) обеспечение эвакуации части предприятий из фронтовой полосы в другие районы города;

10) обеспечение переселения населения внутри города из районов, подвергающихся систематическому артобстрелу и находящихся во фронтовой полосе, в районы, менее подвергающиеся артобстрелу [472].

В результате проделанной огромной работы задание ГКО от 22 января 1942 года о вывозе 500 тысяч жителей до весны 1942 года было выполнено. Всего с 22 января по 15 апреля 1942 года из Ленинграда было эвакуировано 554,2 тысяч человек [473]. Таким образом, массовая эвакуация населения в самый тяжелый период блокады позволила спасти от голодной смерти десятки тысяч ленинградцев.

Серьезную угрозу для безопасности фронтового города представлял массовый поток беженцев из Прибалтики, Карелии и городов Ленинградской области. С начала войны город стал перевалочным пунктом многих тысяч тех, кто вынужден был покинуть свои места, бежать из районов, оккупированных противником. Уже в конце июня 1941 года был организован городской эвакопункт и целая сеть привокзальных эвакопунктов. Одновременно для беженцев предоставлялись общежития в зданиях школ.

Оказавшись без документов, вещей, продовольствия и не имея работы, эта категория населения испытывала серьезные материальные и правовые лишения и невольно еще больше осложняла криминогенную обстановку в Ленинграде. До 27 августа через Ленинград было эвакуировано 147 500 беженцев. С началом блокады в сентябре 1941 г. городской эвакопункт занялся организацией стационарных общежитий, рассчитанных на длительный срок проживания. Общее число общежитий достигло 42, за период с сентября 1941 по июнь 1942 г. через них прошло 64 700 человек. В сентябре горисполком разрешил временную прописку беженцев в Ленинграде сначала на ведомственной жилой площади, позже — у родственников и знакомых, этим правом воспользовались 32 700 человек. Кроме того, 18 900 человек были трудоустроены на торфо- и лесозаготовки, ГЭС и переселены в общежития предприятий и организаций. Все временно прописанные получали карточки на общих основаниях с местным населением [474].

В своем специальном сообщении 28 ноября 1941 г. члену Военного совета А. А. Кузнецову начальник УНКВД Кубаткин показал, что в городе, Всеволожском и Парголовском районах Ленинградской области размещено 64 552 чел., эвакуированных из других районов, в том числе 23 246 детей. Их жилищно-бытовые условия крайне неудовлетворительны. Общежития не отапливаются, нет воды, больные не изолируются. Многие не получают продовольственных карточек. Те должностные лица, которые обязаны выдавать продкарточки, пользуются бесправным положением эвакуированных — жульничают, злоупотребляют своим служебным положением. В результате этого беженцы голодают, возросла смертность. Местные органы власти от работы эвакопунктов самоустранились [475].

Все это привело к тому, что на почве продовольственных трудностей увеличилось число антисоветских проявлений, за которые только в ноябре арестовано было 11 человек [476].

Уже это свидетельствовало о том, что подобное преступное отношение к эвакуированным порождало у них возмущение и негодование, а именно это и квалифицировалось как антисоветская деятельность. Следовательно, к открытым, осознанным антисоветским выступлениям отдельных ленинградцев (а они были и несомненно, не единичны) добавились искусственно вызванные возмущения, что привело к резкому росту числа антисоветских преступлений. За период с июня 1941 по май 1945 г. только за антисоветскую агитацию было арестовано по Ленинграду и области 6632 чел. [477], что составило почти 50 % всех арестованных. Все эвакуированное население в Ленинграде нуждалось в строгом учете. 5 декабря 1941 г. начальник Управления городской милиции представил в горисполком справку, где указал, что в Ленинграде числится 11 039 эвакуированных, в том числе 2378 мужчин, 4618 женщин и 4313 детей. Поданным паспортной службы, за сентябрь-декабрь 1941 г. в городе прописались 84 614 человек. В город прибыло в сентябре — 33 596, октябре — 35 912, в ноябре — 9837 и в декабре — 5269 чел. В то же время за эти же месяцы изданной категории выбыло в сентябре — 17 432, в октябре — 114 245, ноябре — 84 776 и декабре — 27 746 человек [478].

В этот же период было принято решение о выселении из пригородов Ленинграда 96 000 человек немецкой и финской национальностей, в том числе — в Казахстан — 15 000, в Красноярский край — 24 000, в Новосибирскую область — 24 000, Алтайский край — 12 000, в Омскую область — 21 000 человек [479]. Были ли правовые основы для этого выселения? Безусловно, были. Город находился в блокаде. Его безопасность зависела от высокой ответственности всех граждан, понимания той обстановки, которая сложилась в городе и вокруг него. 25 сентября 1941 г. командующий ВВС Ленфронта генерал-майор авиации Новиков в письме к Председателю Ленсовета П. С. Попкову прямо указал: «За последнее время, в период налета противника, днем и ночью со стороны колонии (Смольнинской немецко-финской — Б. Б. П. ) в сторону аэродрома пускают ракеты красного и зеленого цветов. Само население враждебно настроено против советской власти, так, например, финны заявляют: „Если придут сюда финны, то будет вам и нам плохо, если придут немцы, то вам, русским, будет плохо, а нам хорошо“. Эта колония кишит шпионами. 5 сентября 1941 г. решением Всеволожского райсовета население этой колонии подлежало выселению по политическим соображениям. Несмотря на имеющееся решение, до сих пор враждебно настроенное население продолжает находиться в районе аэродрома…» [480].

Задача по выселению и переселению немецкого и финского населения возлагалась на НКВД, как на войска, так и на органы. Одновременно из Ленинграда выселялись и другие категории населения. Уже с первого дня войны Управление милиции провело учет уголовного рецидива и социально-паразитического элемента, который подлежал выселению из фронтового города. В городе на начало декабря 1941 г. находилось 1514 чел., требующих эвакуации, в том числе контрреволюционный элемент и уголовный рецидив, на который имелись оформленные постановления УНКВД ЛО и городского угрозыска — 762, лица, подлежащие выселению на основании паспортных ограничений — 603, лица без гражданства — 65, иностранцы — 84 [481]. Выселение социально-опасных элементов проводилось на основе директивы НКВД от 4 июля 1941 года (Приложение № 11). В последующем СНК СССР своим постановлением № 34-14с от 8 января 1945 года утвердил Положение о спецкомендатурах НКВД и определил правовое положение спецпереселенцев (Приложение № 12, № 13).