Б. Белозеров - Фронт без границ. 1941–1945 гг.

Помимо этого, ББК по указанию Военного совета Карельского фронта на вооружение формируемых подразделений и частей передал 6 станковых и 30 ручных пулеметов, русских винтовок — 409, английских винтовок — 262, револьверов системы «Наган» — 121, пистолетов «ТТ» — 13, гранатометных мортир — 7, патронов к русской винтовке — 64 500, патронов к английской винтовке — 34 500 и патронов к револьверу «Наган» — 2000' [623].

Одновременно ББК выполнял и специальные задания Совнаркома и ЦК ВКП(б), в том числе такие, как изготовление лыж для специальных подразделений, действующих в тылу врага. Для этого пришлось произвести коренную реконструкцию Медвежьегорского деревообрабатывающего комбината. ББК изготовил 200 железных печек-времянок для нужд армии, 2200 саней, выпустил 42 547 комплектов спецтары и др. [624].

Заключенными за годы войны было выпущено 25,5 млн. мин типа М-82 и М-120; 35,8 млн. ручных гранат и запалов; 92 млн. противопехотных мин; 10 тыс. авиабомб; 20,7 млн. комплектов спецупаковки; 1,4 тыс. аппаратов КПР комбинированного питания для рации; 500 тыс. катушек для полевого телефонного кабеля; 30 тыс. лодок-волокуш; 70 тыс. минометных лотков; 1,7 млн. масок для противогазов; 67 тыс. м ткани, из которой было сшито 22 млн. единиц обмундирования, заготовлено 7 млн. м³ древесины и много сырья [625].

Ныне можно критически относиться к труду заключенных, который ими применялся в военные годы. Но, видимо, должно быть одно понимание — этот труд использовался в интересах сражающегося народа, в интересах защиты Родины.

Несмотря на принимаемые меры, криминогенная обстановка продолжала оставаться сложной. Только в 1942 году в Ленинграде было отмечено: бандитских проявлений — 904, разбойных нападений с убийством — 125, просто разбойных нападений — 365 [626]. Бандитские группы блокадного города насчитывали от 2 до 6 человек, а многие действовали в одиночку и поэтому были особенно опасны. Кроме того, они, как правило, имели хорошее вооружение.

Борьба с бандитизмом стала одной из серьезнейших проблем и работе милиции, требовавших от ее сотрудников полной самоотдачи, высокого профессионализма, смелости, а главное — физических сил, которые таяли на глазах. Отдел борьбы с бандитизмом вел успешную борьбу по пресечению преступной деятельности и ликвидации различных бандформирований. В самые трудные месяцы блокады — зимой 1941/42 года сотрудники милиции ликвидировали ряд банд в Ленинском и Выборгском районах, которые грабили магазины, машины, перевозившие продукты питания и другие грузы. В июле 1943 года сотрудниками ОББ у бандитов было изъято 18 винтовок, 14 гранат, 1 автомат, 8 пистолетов, 6 сабель и 17 охотничьих ружей [627]. Всего же за период с июля 1941 года по июнь 1943 года в Ленинграде за бандитизм к уголовной ответственности было привлечено 2115 человек [628]. И после прорыва блокады в городе сохранялся достаточно высокий уровень преступности: в первом полугодии 1944 года было зарегистрировано 41 бандпроявление, а во втором полугодии — 29 (по области, соответственно, 43 и 23) [629]В первом полугодии 1945 года зарегистрировано 13 бандитских проявлений [630]. Кроме того, ОББ активно участвовал в задержании дезертиров, уклоняющихся от армии и трудового фронта. Работа была напряженной и сложной. Так, например, только во 2-м квартале 1944 года было задержано 834 дезертира, 207 уклоняющихся от призыва в армию и 503 дезертира трудового фронта [631].

Понимая опасность для общества вооруженных дезертиров и их участия в бандитизме, Совет Народных Комиссаров СССР своим постановлением № 251/51С от 30 мая 1942 года прямо указывал, что дезертиры Красной Армии и Военно-Морского Флота, уличенные в грабежах, вооруженных налетах и контрреволюционной деятельности, привлекаются к уголовной ответственности по ст. 58-1-б и подлежат заочному осуждению. Члены же семей этих осужденных по вступлении приговора в законную силу подлежат ссылке на 5 лет в отдаленные местности страны [632].

В связи с участившимися случаями хищения имущества, принадлежащего эвакуированным, Исполком Ленгорсовета 3 марта 1942 года принял специальное решение № 62-4, в котором предусматривались меры по охране имущества граждан, призванных в РККА или вывезенных из Ленинграда. Виновные в краже такого имущества привлекались к уголовной ответственности, согласно постановлению Военного совета Ленинградского фронта от 3 марта 1942 года за № 00692, по признакам ст. 59-3 УК РСФСР как за бандитизм, а должностные лица, по халатности которых стало возможным это хищение, при условии корыстной цели — по соответствующим статьям УК РСФСР [633].

Управление милиции обязывало все свои районные отделы иметь точные данные о подлежащих охране квартирах и комнатах по каждому кварталу. В обязанности уполномоченных вменялись регулярные обходы участков, проверка состояния охраны и целостность имущества [634].

Борьба за сохранение имущества от расхищения также была одной из крупных задач командования и Военного совета фронта. В приказе по войскам за № 0248 от 19 ноября 1942 года указывалось на то, что специальной директивой заместителя НКО СССР от 14 ноября 1942 года предусматривалось обеспечение сохранности построек и имущества в 25-километровой полосе, оставляемой эвакуированным населением [635].

Пустующие квартиры в этой полосе, и особенно в блокадном городе, привлекали к себе преступный элемент. Обворовывание квартир было распространено довольно широко. Если во втором полугодии 1941 года по этому виду преступлений были задержаны и осуждены всего 159 человек, то в первом полугодии 1942 года-уже 1118 [636]Таким образом, обозначилась явная и резкая тенденция к увеличению данного вида преступлений, но, одновременно, и числа их раскрытий. Органы милиции, проанализировав уголовные дела, установили, что в общем числе привлеченных за кражи имущества из необитаемых квартир в 1942 году являлись: управхозы и дворники — 15 %, родственники потерпевших — 17 %, посторонние — 68 %, но в числе последних преобладали соседи по дому и квартире [637]. Для пресечения этих преступлений в середине 1942 года органами милиции совместно с советскими и партийными работниками была проведена основательная чистка состава управхозов и дворников [638]. Охрана имущества военнослужащих, эвакуированных и умерших граждан имела важное не только юридическое, но и политическое значение. Естественно, при выявлении краж и хищений имущества из своих квартир квартиросъемщики обращались в советские органы, законно возмущаясь безответственным выполнением органами милиции своих обязанностей, подавали многочисленные жалобы и заявления в суды. В целях профилактики этого вида преступлений в Ленинградской правде был опубликован ряд сообщений о приговорах к высшей мере наказания или к 10 годам лишения свободы расхитителей имущества из квартир военнослужащих и эвакуированных [639]. Помимо этого были организованы радиопередачи, посвященные данной проблеме, проведены совещания с управхозами и дворниками. Успешная ликвидация квартирных краж сводилась не столько к выявлению и раскрытию преступников, сколько к созданию условий, предупреждающих и исключающих эти преступления.