Ж Лонге - Террористы и охранка
- Название:Террористы и охранка
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ж Лонге - Террористы и охранка краткое содержание
Террористы и охранка - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
1 Сношения Витте с Гапоном до сих пор недостаточно выяснены. В своих воспоминаниях Витте отрицает их вовсе. Вот что пишет Витте:
"Через несколько дней после того, как Мануйлов-Манусевич был прикомандирован к канцелярии, он явился ко мне и от имени князя Мещерского просил меня принять Гапона, который ввиду того, что громадное большинство рабочих находится в руках анархистов-революционеров, искренне раскаивается в своем поступке, приведшем рабочих к расстрелу 9 января 1905 г., желает теперь спасти рабочих и ввиду дарованной 17 октября конституции помочь правительству успокоить смуту. Я был очень удивлен, что Гапон в Петербурге, и спросил, неужели Гапон здесь и с каких пор? Мануйлов мне ответил, что он в Петербурге еще с августа месяца, т. е. последние месяцы диктаторства Трепова он был уже в Петербурге. Я Гапона в жизни ни ранее, ни после не видел и никогда не имел с ним никаких сношений. Когда Плеве вздумал распространять в Петербурге Зубатовщину, то я, уже узнавши об этом от фабричной инспекции, против этого протестовал, и при мне, т. е. покуда я был министром финансов, Зубатовщину в Петербурге старались скрыть. С моим уходом с поста министра в августе 1903 г., когда Плеве стал хозяином положения, Зубатовщина в Петербурге расцвела, явился Гапон, и затем вся эта полицейская организация привела к
9 января 1905 г. я ответил Мануйлову, что никаких сношений с Гапоном иметь не желаю и что, если он в течение суток не покинет Петербург и не уедет за границу, то он будет арестован и судим за 9 января. Вечером того же дня я видел Дурново и спросил его, знает ли он, что Гапон в Петербурге. Он был очень удивлен этой новости и спросил меня, не могу ли я сообщить ему его адрес. Я адреса не знал, а потому и не мог его сообщить. На другой день ко мне явился Мануйлов и передал, что Гапон хочет ехать за границу, но не имеет денег, я дал Мануйлову 500 руб., сказав, что я даю ему эти деньги с тем, чтобы он довез Гапона до Вержболова и убедился, что Гапон покинул Россию. Затем, дня через два, ко мне явился Мануйлов и доложил, что Гапон переехал в Вержболове границу и обещал, что он в Россию не возвратится. Может быть, тогда было бы правильнее его арестовать и судить, но ввиду того, что тогда все рабочие были в экстазе и Гапон пользовался еще между ними большой популярностью, я не хотел сейчас после 17 октября и амнистии усложнять положение вещей. Через некоторое время ко мне пришел князь Мещерский и убеждал меня разрешить Гапону вернуться в Петербург и принять его, говоря, что Гапон теперь принесет громадную пользу в борьбе с анархистами и революционерами ввиду его влияния на рабочих и полного отчуждения от революционеров-анархистов, после того как он с ними познакомился за границею. Я просил Мещерского оставить меня в покое и сказал, что Гапону не доверяю, никогда его не приму и ни в какие сношения с ним не вступлю. Затем в течение нескольких месяцев о Гапоне я ни слова не слыхал. В марте месяце мне как-то Дурново сказал, что Гапон в Финляндии и хочет выдать всю боевую организацию центрального революционного комитета и что за это просит сто тысяч рублей. Я его спросил: "А вы что же полагаете делать?" На это мне Дурново ответил, что он с Гапоном ни в какие сношения не вступает и не желает вступать, что с ним ведет переговоры Рачковский, и на предложение Гапона он ответил, что готов за выдачу боевой дружины дать 25 тысяч рублей. На это я заметил, что я Гапону не верю, но, по-моему мнению, в данном случае 25 или 100 тысяч не составляют сути дела.
Затем я узнал, что Гапон убит в Финляндии.
Около 10 ноября, уже после того, как я отверг ходатайство Гапона через князя Мещерского (Мануйлов его воспитанник или, как он его называет,-духовный сын) и выпроводил Гапона за границу, управляющий моей канцелярией А. Н. Вуич, докладывая мне о лицах, желающих мне представиться, доложил, что, между прочим, представятся журналисты Матюшенский и Пильский. Уже в это время я не принимал без доклада по делам не экстренным лиц, совсем неизвестных. Он доложил мне, что оба эти журналиста работают в "Новостях", по тому времени газете либеральной, но умеренной, и, по сведениям департамента полиции, это люди не опасные, что они желают меня видеть по делам профессиональных организаций рабочих с целью отвлечения их от анархических союзов. Через несколько дней я принял Матюшенского; в это время уже Гапон, по сведениям Мануйлова-Манусевича, был за границею. Матюшенский мне докладывал о том, что необходимо восстановить те библиотеки и читальни, которые были основаны до катастрофы 9 января и которые были после закрыты и опечатаны полицией, так как эти учреждения теперь могут оказать громадное содействие к отвлечению рабочих от революционных обществ анархического характера. Я сказал Матюшенскому, что против этого ничего принципиально не имею, но что он должен обратиться к министру торговли, который должен войти в детали этого дела, мне не известные. Затем он заговорил о том, что следовало бы помиловать Гапона, что я категорически отверг.
Потом он просил меня дать ему записку к министру торговли; я написал, прося выслушать Матюшенского, но, опасаясь дать ему записку в руки, позвал находившегося в канцелярии Мануйлова, передал ему записку, сказав, чтобы он передал ее Тимирязеву и одновременно представил Матюшенского. После этого я Матюшенского более не видел. Моя беседа с ним была весьма непродолжительна, и он мне крайне не понравился. На другой или на третий день был у меня Тимирязев и говорил, что он выслушал Матюшенского, что дело идет о восстановлении тех учреждений рабочих, которые были организованы во времена Плеве - Гапона и затем закрыты и опечатаны полицией после 9 января 1905 г., что он по нынешним временам, чтобы отвлечь рабочих от революционеров-анархистов, этому сочувствует и что для этого нужно будет денег.
Я ответил, что ничего против этого не имею, что относительно всего этого должен сговориться с министром внутренних дел, а относительно денег испросить их у государя из так называемого десятимиллионного фонда, ежегодно ассигнуемого по государственной росписи для чрезвычайных расходов, которые росписью не предвидены; при этом я ему сказал, что во всяком случае на это можно дать только несколько тысяч, помню сказал - не более шести и при условии контроля за их расходованием. Этот разговор был около 20 ноября, и затем Тимирязев ничего по этому делу не говорил, точно так же как мне ничего не говорил об этом деле Мануйлов, что со стороны последнего, впрочем, было довольно естественно, так как я ему никаких поручении, кроме передачи маленькой записочки и представления Матюшенского, не давал да, кроме того, я после предупреждения Вуича о том, что Мануйлов не заслуживает доверия, его не принимал.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: