Ольга Грейгъ - Сталин - тайные страницы из жизни вождя народов

Сам факт переброски многомиллионного личного состава, боеприпасов и вооружений в ночное время через всю страну являлся уникальным в советском военном искусстве и не имел аналогов в мире!

Сталин тогда прекрасно понимал, каков будет политический резонанс в результате разгрома его армией японцев в Маньчжурии. С одной стороны он, посадив лидера коммунистической партии Китая на пост руководителя социалистического Китая, получил союзника. Но насколько надежен такой союзник? — эта мысль вызывала у вождя постоянное сомнение.

А если бы Сталин сумел или создал бы такие условия, чтобы это армия США вторглась бы в Маньчжурию и, разгромив японскую армию, создала там проамериканский режим?

Тогда бы, размыслил Сталин, Америка приобрела в лице миллиардного Китая своего союзника в Азии. Но при таком раскладе могло бы оказаться, что товарищ Сталин проиграл бы в силе своего влияния на мировое сообщество, вернее, на верхушку этого самого сообщества, на мировое закулисье. Но так только на первый взгляд! Ведь нельзя не учитывать, что товарищ Сталин был влиятельнейшей фигурой не только в конце 30-х, но и во второй половине 40-х годов в Ордене и Группе.

И все же сам Иосиф Виссарионович чувствовал, что его статус после 1945 года в этих мировых финансовых центрах начал колебаться. А после того, как в связи с победой на Дальнем Востоке (если это можно назвать победой) в Китае воцарился коммунистический режим с Мао Цзэдуном, авторитет и статус Сталина в финансовых мировых центрах стал резко падать. Это как на мировых финансовых биржах: ставки либо поднимаются, либо падают.

Итак, вождь совершил ошибку, и он это понял. Не следовало вводить войска, громить японцев и насаждать коммунистический режим. Американцы бы сумели разгромить японцев, установить свой режим и создать своего прозападного союзника, напичкав его территорию своими с базами.

Они бы увязли в этом красном болоте, готовом поглотить многие, многие, многие миллиарды; ведь тот, кто содержит новый Китай, пытаясь сделать его зависимым от своих амбиций, сам слабеет в силу неоправданно огромных финансовых потерь.

Зато в этом случае ставки товарища Сталина решительно бы возросли! И он сам — через Орден и Группу — используя свое влияние и авторитет, продолжал бы управлять и Америкой, и Европой, и тем же Китаем!

Но сделанного — не воротить, не отменить, и в лето 1945-го не вернуться…

Наступила вторая половина XX века. Иосиф Сталин окончательно убедился в своем стратегическом и политическом просчете. Китай не стоил тех неимоверных усилий и ухищрений, которые приходилось предпринимать и тех сверхогромных финансовых потоков, которые приходилось направлять, чтоб поддерживать «интернациональную дружбу» с коммунистическим драконом.

…Наши историки и по сей день утверждают, что в те годы товарищ Сталин неоднократно обращался к соратникам по работе в Политбюро и Оргбюро с просьбой освободить его от должности Генерального секретаря партии и руководителя правительства, мол, для того, чтобы… любой ценой удержаться за власть. Мол, набивал диктатор цену. Будут его просить, умолять остаться, вот он и сделает снисхождение товарищам, останется. И не хотят обращать внимание на вполне прозаические причины, озвученные самим Иосифом Виссарионовичем, откровенно говорившим своим соратникам: «Стар я, устал».

Вторая мировая война, прошедшая не в соответствии с его глобальными планами, а после и Китай вызывали вселенскую усталость и разочарование.

И тогда перед советским вождем неотвратимо встала истина, — то, о чем он никогда не хотел думать: все, приходит пора собираться в дорогу… долгую дорогу, ведущую в Вечность…

После смерти Никиты Сергеевича Хрущева в сентябре 1971 года в советском чудо-государстве совсем уж многое стало изменяться в отношении нашего недалекого прошлого. В том числе и по отношению к недавно оплеванному вождю всех времен и народов — Иосифу Виссарионовичу Сталину.

Во время проведения одного из кинофестивалей в Москве вновь замелькали портреты Сталина, в кинотеатрах прошли фильмы, в которых его имя называлось без гневного пафоса; люди вновь вспомнили недавно беззаветно любимого вождя. Старожилы помнят, что, к примеру, в то время в одном из кинотеатров города Севастополя на Корабельной стороне у входа в холл еще стоял его бронзовый бюст.

Но эта толерантность по отношению к ушедшему вождю могущественной советской страны была всего-навсего прелюдией, необходимой для раскручивания нового культа личности в лице пришедшего к власти Леонида Ильича Брежнева.

Его предшественник Н. С. Хрущев, выступивший на XX съезде с гневной речью, разоблачающей «культ Сталина», тем самым спешил обелить себя, и методом сваливания вины на других, отречься от кровавых большевистских дел. И, заплевав того, кого еще недавно так униженно страшился, Хрущев и во времена своего правления, и после, будучи пенсионером союзного значения, старательно распространял легенду о глупом Сталине и его неготовности к войне.

За это Никита Сергеевич щедро осыпал орденами, почетными званиями, Ленинскими премиями, удостаивал чести становиться героями Социалистического труда политиков, деятелей науки и культуры, — писателей, артистов, художников и других агитпроповцев системы. При Хрущеве к истошному воплю о глупом Сталине и неготовности его к войне подключились и «большие» специалисты-историки по части советского образа жизни из числа иностранцев (ученые и политологи).

Что только ни придумывалось, чтобы очернить советского вождя.

Но более всего вбивалась в головы людей «истина» о неготовности Советского Союза к войне с фашистской Германией, ведь «истина» эта плотной дымовой завесой прикрывала факты о бездарности советских военачальников и реальные цифры жертв той немыслимой по масштабам трагедии.

По распространенному мнению советских историков, Сталин и его соратники играли дешевую и фальшивую роль. В особенности в том случае, когда речь заходила о плане генерал-майора Маркса, основного разработчика плана «Барбаросса», позже скорректированного генералом Паулюсом. Возможно, Маркс никогда не являлся военным теоретиком и был глупым офицером, да и Паулюс, наверное, напрасно рассчитывал переплюнуть германского теоретика войны Клаузевица. Как показали события в излучине Дона, — в Сталинграде — 6-я армия Паулюса начисто проиграла сражение Красной армии. И после серьезной встряски и разгрома оказалась в плену. И неудивительно, ею командовал далеко не лучший генерал-фельдмаршал Германии; его же начальник штаба генерал-лейтенант Шмидт отличался разве что жесткостью и чопорностью.