Михаил Ципоруха - Покорение Сибири. От Ермака до Беринга

Вероятно, и «толмачей», говоривших на «бусурманском языке», предоставили Ермаку Строгановы. Впрочем, среди волжских казаков могли быть те, которые говорили по-татарски, учитывая контакты их с ногайцами.

Но за Ермака и его казаков Строгановы сперва получили строгое внушение от самого царя. Дело в том, что воевода Чердыни, главной крепости в Приуралье, В. И. Пелепелицын срочно донес царю, что в «семенов день» (1 сентября) войска сибирского хана и пелымского князя напали на крепость, а Строгановы, вместо того чтобы прислать помощь, послали Ермака и его казаков в Сибирь. Царь в конце 1582 г. направил Строгановым новую грамоту, в которой грозил им опалой и повелел немедленно возвратить Ермака из Сибири. Он попрекал Строгановых за то, что они наняли на службу волжских атаманов, которые «преж того сорили нас с Ногайскою ордою, послов ногайских на Волге на перевозах побивали, и ордобазарцев (среднеазиатских купцов. — М.Ц.) грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили». Но выводы в царской опальной грамоте по отношению к казакам Ермака были самые умеренные: предлагалось разместить их в государевых крепостях Чердыни и Соли Камской и возложить на них «сберегание пермских мест» (12, с.512).

Строгановы не предприняли усилий для возвращения Ермака, и это, на наш взгляд, подтверждение того, что он принял решение о походе в Сибирь самостоятельно, не оглядываясь на их мнение и не спрашивая у них разрешения.

1 сентября 1582 г. флотилия Ермака, состоящая от 30 до 35 стругов, отплыла вверх по Чусовой к Уральским перевалам. Это были суда, в каждом из которых размещалось 20 казаков с полным вооружением, боеприпасами и продовольственными запасами. Такие суда имели по 8—10 весел с каждого борта и кормовое рулевое весло. Присланные Ермаком позже из Сибири в Москву гонцы составили для Посольского приказа подробную роспись пути с Волги в Сибирь. По их словам, отряд Ермака пришел вверх по Волге «и Камою рекою вверх же, а из Камы реки поворотил направо в Чюсовую реку и Чюсовою вверх же; а из Чюсовой реки в Серебряную реку, а Серебряная река пришла от Сибирской страны в Чюсовую реку правой стороны, и Серебряною рекою вверх же; а с Серебряной реки шел до реки Борончюка волоком… а рекою Борончюком вниз в реку Тагил, а Тагилом рекою на низ же в Туруреку» (12, с.517). Благополучному проходу реками в их верховьях казакам способствовали сезон дождей и наличие в реках «большой воды». Благодаря этому они сумели без потерь провести тяжело нагруженные струги к самым уральским перевалам.

Первая встреча за уральскими перевалами с местными жителями едва не окончилась для казаков трагически. Впереди казацкой флотилии плыл сторожевой струг. Однажды он оказался впереди флотилии на версту. Струг подошел к берегу и был из-за беспечности команды захвачен следившими за ним мансийскими воинами, не подозревавшими о следовавшей за стругом флотилии. Когда с подоспевших стругов казаки открыли ружейный огонь, то мансийские воины убежали в лес, оставив своих пленников на берегу.

Первая стычка с татарами произошла уже на Туре — там, где позже был поставлен Туринский острог, но добыть языка казакам тогда не удалось. Бежавшие с места стычки татары добрались до Кашлыка ранее Ермака и известили Кучума о появлении казацкой флотилии.

На берегу Нижнего Тобола казакам удалось захватить «языка», татарина Таузака, одного из приближенных Кучума. Ермак допросил его и отправил к Кучуму. По словам летописца, Таузак сказал хану: « Русские воины сильны: когда стреляют из луков своих, то огонь пышет, дым выходит и гром раздается, стрел не видать, а уязвляют ранами и до смерти побивают; ущититься от них никакими ратными сбруями нельзя: все навылет пробивают » (15, с.676). В устье Тобола казаки, высадившись на берег, разгромили юрты карачи — так называли главного советника Кучума, влиятельнейшего человека при дворе сибирского хана.

Кучум собрал для обороны столицы татарских конных воинов и пешее ополчение племенных вождей хантов и манси. Собравшееся войско, которым командовал ханский племянник Маметкул (Махмет-Кул), разбило стан на пологом берегу Иртыша у Чувашева мыса. Ермак решил дать отдых уставшим казакам перед решительным боем. Флотилия провела ночь в урочище Атикмурзы. Вид многочисленного Кучумова войска смутил некоторых. Состоялся казацкий круг, на котором верх взяли те, кто был за продолжение похода.

Известный историк С. М. Соловьев приводит их доводы, сообщенные летописцем:

«Братцы! Куда нам бежать? Время уже осеннее, в реках лед смерзается; не побежим, худой славы не примем, укоризны на себя не положим, но будем надеяться на бога: он и беспомощным поможет. Вспомним, братцы, обещание, которое мы дали честным людям! Назад со стыдом возвратиться нам нельзя. Если бог нам поможет, то и по смерти память наша не оскудеет в тех странах, и слава наша вечна будет» (15, с.676, 677).

Профессор Р. Г. Скрынников привел слова Ермака из сочинения сибирского историка конца ХVII — начала ХVIII в. С.У. Ремезова, которые окончательно преломили настроение казаков: « Братья и единомышленники! Како нам бежати, осени дождавшись? Гляньте кругом, в реках лед смерзается! Видели есмя, братцы, сами, колико зла сотвориша Кучум нашей русской Пермской земле! Городком запустение, православным християном посечение и пленение! Хотя до единого всем умерети, а вспять возвратитися не можем срама ради! » (12, с.527). После выступления Ермака малодушные окончательно замолчали.

Татары соорудили засеку у подножия горы на Чувашевом мысу. Казачьи струги подошли к засеке. Сделав несколько залпов, казаки высадились на берег и были обстреляны лучниками Маметкула. Затем, проделав проходы в засеке, татары атаковали казаков, но были встречены дружной пальбой. Отряды хантов, посланные Маметкулом вперед, после первых же залпов разбежались. Сам он пулей был выбит из седла и упал наземь. Он чуть не попал в плен, но татары отбили своего предводителя и снесли его в заросли кустарника на берегу, где была спрятана лодка. Погрузив в нее Маметкула, татары быстро уплыли.

Ранение предводителя вызвало панику в татарском стане. Первыми ускакали татарские всадники, за ними бежали пешие воины. Кучум наблюдал за боем с горы. Видя, что казаки одолевают, хан с приближенными также поспешно бежал через Кашлык на левый берег Иртыша и ушел на юг, в Ишимскую степь.

Не оправдались его надежды на то, что московские власти не захотят воевать с Сибирским ханством из-за сложного международного положения и опасности нападения на русские земли крымских татар и ногайцев, хотя Кучум был прав, надеясь на то, что действия царевича Алея в Пермской земле заставят московские власти попытаться вернуть Ермака из Сибири. Ошибся он в Ермаке: именно действия Ермака спутали все планы сибирского хана, ибо Ермак пошел в Сибирь, как бы продолжая свою особую оборонительную народную войну против татарских набегов.