Андрей Пржездомский - Секретные бункеры Кёнигсберга

Из книги Герберта Мюльпфордта

«Кёнигсбергские скульптуры и их мастера. 1255–1945».

Вюрцбург, 1970 год

«Бюст глазного врача профессора доктора Юлиуса Якобсона. Подарен университетом. Бронза. 1890 год. Местонахождение: перед Университетской глазной клиникой на Ланге Райе. Судьба: после бомбардировки бюст оказался сброшенным, позднее пропал».

Осмотр здания бывшей глазной клиники показал, что под ним были обширные сводчатые подвалы с многочисленными коридорами и переходами, тянущимися вдоль улицы в сторону бывшей Штайндамм.

Ho все-таки это было не то, что искали. Оставалось предположить, что Жерлыгина спускалась в проходивший в этом месте коллектор, который служил для отведения сточных вод и канализации. После бомбардировки Кёнигсберга в 1944 году почти вся канализационная сеть центра города, включая насосные станции, вышла из строя и не эксплуатировалась. Потоки дождевой воды промыли подземные сооружения, удалив нечистоты. Вполне возможно, что гитлеровцы не отказались от использования таких удобных подземных хранилищ. Ведь размеры главного коллектора, пересекавшего Рихард-Вагнер-штрассе, были довольно внушительными: туннель имел высоту свыше двух, а ширину — более полутора метров. Его ходы и лабиринты по самым приблизительным подсчетам достигали протяженности свыше восьми километров под кварталами центральной части города. Некоторые из калининградцев, особенно те, у кого детство пришлось на период послевоенной разрухи, конечно, помнят эти подземные ходы — любимые места мальчишеских игр, порою очень небезопасных и нередко кончавшихся плачевно для недостаточно осмотрительных. Жерлыгина так и не нашла место, где она со своими товарищами из разведгруппы спускалась в освещенный бледным светом подземный ход.

Таким образом, ни опросы старожилов, ни раскопки, ни сопоставление разнохарактерных сведений с данными Рудольфа Виста не привели к долгожданной цели — бункер «Б-3» или какое-либо иное подземное сооружение, о наличии которого свидетельствовали по меньшей мере восемь советских граждан и трое немцев, найдены не были. Не помогла и повторная встреча с Вистом, который не сумел добавить к своим рассказам ничего нового. Так или иначе, но речь стала вестись о свертывании работ экспедиции в районе бывшей площади Хоймаркт как бесперспективных.

Прекращением практических поисков была подведена черта под надеждами найти загадочный «Бункер № 3». Тогда, в начале восьмидесятых, казалось, что будут другие, более перспективные объекты, что еще немного — и появится надежный след, приводящий прямо к долгожданной находке. Но шло время, надежды сменялись разочарованиями, и конечная цель, казалось, все удалялась и удалялась, заставляя переосмысливать прошлое, искать ошибки, упущения, неиспользованные возможности. Думается, что все, связанное с информацией о «Бункере № 3», — не только данные Рудольфа Виста, но и другие, не менее интересные заявления, упоминавшиеся в этой главе, — все это нуждается в повторной проверке, серьезной, вдумчивой, основанной на методах современной науки и, конечно, опирающейся на энтузиазм нового поколения поисковиков.

Эта история произошла в двадцатых числах марта 1945 года, когда Кёнигсберг был уже прочно блокирован советскими войсками. С портом Пиллау [80] Ныне — город Балтийск. его соединяло узкое пространство Земландского полуострова вдоль залива Фришес Хафф [81] В настоящее время — Калининградский залив. , еще удерживаемое остатками частей трех пехотных, одной танковой и двух гренадерских дивизий вермахта. До капитуляции города оставались считанные дни. Единственная железная дорога, соединявшая Кёнигсберг с портом, была загружена до предела. Шоссе и все проселочные дороги были забиты тысячами повозок и толпами беженцев, отступающими войсками, брошенной техникой.

Из книги Эдгара Гюнтера Ласса

«„Бегство“. Восточная Пруссия. 1944–1945».

Бад Наухайм, 1964 год

«Сотни автомобилей с сотрудниками штабов вермахта, высокопоставленными гражданскими лицами… и двигающиеся им навстречу военные грузовики, штурмовые орудия и тяжелые танки блокировали дорогу. Советник фон дер Гребен совместно с адъютантом генерала майором бароном фон Шроттером… пытались устранить эту многочасовую транспортную пробку и привести потоки в движение… В Фишхаузене [82] Ныне — город Приморск. царит неописуемая давка. Из-за его чрезвычайной переполненности людьми предпринимаются попытки преградить дорогу все прибывающим массам беженцев, что удается, конечно, лишь отчасти.

Не только из Кёнигсберга, но и из других частей западного Замланда устремляются сюда потоки беженцев, которых скапливается здесь невообразимое количество…»

Фашистский гаулейтер и имперский комиссар обороны Восточной Пруссии Эрих Кох в связи с объявленной еще 27 января эвакуацией назначил одного из своих чиновников, некоего доктора Цуббе, специальным комиссаром по вопросам эвакуации. Разместившись со своим штабом в отеле «К золотому якорю» в Пиллау, этот нацистский чиновник, уже поднаторевший в подобных делах при отступлении немцев из Тильзита и Мемеля, стал не только вершителем судеб тысяч беженцев, которые намеревались получить место на одном из уходящих судов, но и главным распорядителем в вопросах вывоза ценных грузов в рейх. Подчинявшийся непосредственно имперскому комиссару обороны, Цуббе имел исключительные полномочия в определении, совместно с «морским комендантом» и командиром дивизии, дислоцировавшейся на полуострове, очередности и даже целесообразности погрузки на транспорты того или иного груза. При этом нередко он сам решал вообще не принимать груз на борт судна. Так, прибывшим в Пиллау бургомистру Хайлигенбейля [83] Ныне — город Мамоново. и его сотрудникам было категорически отказано в приеме четырнадцати ящиков с «важнейшими документами» и крупной суммой денег в рейхсмарках, которые они тут же вынуждены были сжечь. Некоторые чиновники, обладающие всеми необходимыми пропусками и предписаниями, сами отказывались от отправки привезенного груза, предпочитая налегке занять место на каком-нибудь катере и побыстрее выбраться из западни, готовой превратиться в сущий ад. На пирсах Пиллау, у многочисленных пакгаузов и сараев, скопились горы брошенных ящиков, мешков, коробок. По ночам их пытались вскрывать в поисках съестного беженцы и солдаты фольксштурма.