Андрей Пржездомский - Секретные бункеры Кёнигсберга

И в наши дни Штайндамм не перестает будоражить воображение исследователей и поисковиков. Неудачи прошлых лет не снизили их интереса к этому полному загадок бывшему району города. Свидетельством тому явились предпринятые в начале девяностых годов шаги знакомой калининградцам группы «Поиск», действовавшей при Калининградском областном отделении Фонда культуры, обстоятельные публикации известного писателя Юрия Иванова, особенно его нашумевшая повесть «Кёнигсбергская версия», многочисленные статьи журналиста Валерия Бирюкова, который подверг скрупулезному анализу целый ряд версий, касающихся судьбы шедевра мирового значения в своей документальной повести «Янтарная комната».

Как я уже рассказывал, не обходили стороной Штайндамм и наши зарубежные коллеги, которые летом 1990 года предприняли попытку обнаружить подземные сооружения в районе некоторых поисковых объектов, в том числе и тех, о которых рассказывалось в первой части этой документальной повести. Хорошо оснащенные технически, имеющие отменную экипировку, они и сейчас рассчитывают благодаря нашей нынешней открытости и безоглядной гласности, граничащей с глупостью, еще не раз вернуться к практическому поиску ценностей, спрятанных гитлеровцами в годы войны в тайниках старого Кёнигсберга. Их напористость, умение браться за дело, а также материальные возможности, которые нам и не снились, дают некоторые основания предполагать, что попытки эти могут оказаться небезуспешными. Конечно, в масштабе истории неважно, кто именно вернет человечеству пропавшие сокровища, но будет очень обидно, если мы окажемся в стороне от этого благородного Дела, продемонстрируем еще раз свою неспособность сконцентрироваться на главном, правильно распределить силы и достигнуть цели, вдохновлявшей не одно поколение поисковиков.

Мне вспоминается лето 1990 года, когда я со своей семьей в очередной раз побывал в Калининграде. Мы отдохнули в сказочно прекрасном месте — в поселке Лесном на Куршской косе. После горячего песка дюн, морского воздуха, пропитанного запахом хвои и удивительно теплых для Балтики волн, меня потянуло в город, с которым связано у меня многое — работа в экспедиции, встречи с многочисленными друзьями и знакомыми, служба в армии. За время, прошедшее с 1964 года, когда я впервые попал в Калининград в составе группы Первомайского Дворца пионеров, совершавшей автопробег «По дорогам боевой славы», он стал для меня третьим после Москвы и Санкт-Петербурга любимым российским городом.

Мне приходилось бывать в разных уголках нашего некогда могучего государства — на Крайнем Севере и в Сибири, в Средней Азии и на Кавказе, на Украине и в Молдавии, на Урале и Дальнем Востоке, и, конечно же, в Прибалтике. Но только в Калининграде я так остро ощущал нечто неуловимо таинственное и загадочное, связанное с историей этого уникального города. Скорее всего, это сугубо индивидуальное ощущение, но я знаю немало людей, которые разделяют мои чувства. Я вспоминаю свои поездки сюда в 1967–1968 годах, работу в экспедиции, многочисленные приезды в последующие годы. Незабываемые впечатления подарил мне этот город — и романтические приключения в подземельях бывшего Королевского замка (о чем еще пойдет дальше речь); и интереснейшие события, происходившие при обследовании тогда еще разрушенного Кафедрального собора; загородных фортов и укреплений Литовского вала, и яркие впечатления об изыскательской работе на территории бывшего имения Коха (об этом тоже будет рассказ); и долгие вечерние бдения в Ленинской библиотеке и Историческом музее за ворохом документов и книг, испещренных готической вязью.

Тогда, летом 1990 года, я, моя жена Ольга, десятилетняя Нина и шестилетний Сережа, отдохнув две недели на Куршской косе, приехали в Калининград, как всегда остановились в гостинице с одноименным названием и снова встретились с Еленой Евгеньевной Стороженко, бывшим начальником Калининградской экспедиции. Наши добрые отношения продолжались уже несколько лет, а мои дети дружили с Женей, сыном Елены Евгеньевны, мальчиком умным и очень самостоятельным. Она неоднократно приезжала к нам в Москву, где мы обменивались собственными впечатлениями о поисках Янтарной комнаты, в которых нам пришлось участвовать, вспоминали события минувших лет, обсуждали планы на будущее, говорили о том, как наилучшим образом организовать поисковую работу в многообещающий период «перестройки», тем более что мне, в то время сотруднику центрального аппарата КГБ СССР, руководством было поручено оказывать содействие поисковикам в их работе. Не раз бывали мы и в уютной квартире Елены Евгеньевны на втором этаже пятиэтажки, стоящей на главной улице города Светлого.

От гостиницы «Калининград» — два шага до Житомирской улицы, где начинался бывший кёнигсбергский район Штайндамм. Мы бродили по его улицам и дорожкам среди стандартных домов, вспоминали и дела «давно минувших дней», и события не столь отдаленные, видели, что на тех местах, где раньше лежали груды щебня и рос бурьян, появились новые здания, жильцы которых, конечно, даже не подозревали, какими загадочными историями буквально насыщено все вокруг. Наши дети, пребывавшие еще в том возрасте, когда хочется резвиться и проказничать, с нетерпением поглядывали на взрослых, которые водили их по каким-то задворкам, вместо того, чтобы пойти, например, в зоопарк, покататься на каруселях в парке имени Калинина или посмотреть приключенческий фильм в кинотеатре «Заря». Сидящие у подъездов старушки и прохожие с удивлением и даже какой-то подозрительностью взирали на пестрый состав нашей «группы», особенно когда мы подходили к какому-то совершенно неприметному с их точки зрения месту и многозначительно обсуждали между собой связанные с ним события и обстоятельства. Нам вспоминалось многое из того, что известно о «Бункере Брюсова» и Штайндаммской кирхе, загадочном объекте «Б-3», гараже СС на Хоймаркт и, конечно же, об универмаге «КЕПА», в подземных недрах которого, не исключено, до наших дней сохранились бесценные сокровища. Наши встречи и прогулки тогда, в 1990-м, носили характер своего рода подведения итогов поисковой работы в этом районе. Именно тогда у меня и возникло намерение попытаться описать часть того, что мне известно, в виде документальной повести. А Елена Евгеньевна живо откликнулась, предлагая помочь договориться с какой-нибудь редакцией газеты и взять на себя все организационные заботы.

Совсем недавно, во время одной из командировок в Калининград, я обратил внимание на то, что здание, которое когда-то занимал универмаг «КЕПА», а последние годы универмаг «Вестер», снова на капитальном ремонте. Сколько сменилось у него владельцев, а тайна подземного бункера так и не раскрыта до сих пор! Может быть, кто-то из новых хозяев заинтересуется удивительными историями «штайндаммских сокровищ» и, наконец, решит обследовать все по-настоящему? Но, прямо скажу, меня берут сомнения. Ведь в наш меркантильно-циничный век все меньше и меньше остается места для романтики поиска и трепетного чувства первооткрывателя. И от этого становится немного грустно: не все же в жизни можно измерить практической целесообразностью и личной выгодой!