Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

- Остановитесь! - вскричал Гуттен, выпрямляясь во весь рост.- Я Филипп фон Гуттен, слуга императора, приближенный его высочества эрцгерцога Фердинанда, сын Бернарда фон Гуттена, брат самого Морица, каноника Вюрцбургского и епископа Эйхштадтского. Не трогайте этого человека! Он невиновен!

- Простите, ваша светлость! - с испугом воскликнули инквизиторы.- У нас, верно, разум помутился, если мы не догадались, кто перед нами.

Монахи и стража поспешно удалились, а старик стал перед Гуттеном на колени и поцеловал у него руку.

- Благодарю, ваша светлость. Где и когда смогу я предостеречь вас от той опасности, которая будет грозить вам по прошествии трех лет?

- Как ты можешь знать об этом,- неприветливо отозвался Гуттен,- если не составлял мой гороскоп и даже не гадал мне по руке?

- Мефистофель подсказал мне,- отвечал старик, показав на своего пса.

- Неужели и впрямь в собаку вселился бес? - допытывался Циммер.

- Точно так, сударь. Сатана одолжил мне Мефистофеля, чтобы он послужил людям.

Циммер, пропустив его слова мимо ушей, властно изрек:

- Тебе надлежит немедля покинуть Штауфен. Как только мы уедем, инквизиция снова примется за тебя.

- Без сомнения,- невозмутимо кивнул старик.

- Ты можешь укрыться в моем замке. Поворожишь нам, а?

- Вы запамятовали, сударь, что я не могу войти под своды княжеского замка. Мефистофель потеряет чутье, а я - благоразумие.

- Что ж, тогда вот тебе немного денег на дорогу. Поторапливайся!

Таинственный старик склонился перед Гуттеном:

- Да охранит вас сатана от святых, благородный и чистый духом юноша! Остерегайся измены! Сторонись распутниц!

Едва старик скрылся из виду, Циммер закричал:

- Эй, хозяин! Две кружки пива и стакан воды для этого юноши, да поживей! Занятный старикашка. Как его зовут?

- Фауст,- отозвалось несколько голосов.

- Фауст? - удивленно переспросил граф.

- Доктор Фауст? - расхохотался Даниэль Штевар.- Тот самый, что смастерил себе крылья на манер Икаровых и летал над Венецией? Тот самый, что проглотил какого-то крестьянина с телегой, а потом изверг его тем же способом, как мы очищаем желудок? Тот даже не слишком отсырел... Так это он?

- Он и есть, ваша милость,- ответил кто-то из посетителей.- Это величайший волшебник всех времен.

- Он творит неслыханные чудеса! - с готовностью подхватил трактирщик.

- Я слыхал, что ему перевалило за сто лет,- продолжал Штевар.

- Да, это так,- подтвердил Циммер.- Мой дед в бытность свою при дворе Людовика Одиннадцатого повстречал там Фауста - он продал королю какую-то книгу.

- Так, значит, этот Фауст - сподвижник Гутенберга! - заключил Штевар, в возбуждении царапая шпорой землю.

- Ты прав! - отозвался граф, трижды отхлебнув пенящегося пива.

- Выходит, он знает тайну бессмертия? На вид ему лет пятьдесят, в ту пору было не меньше двадцати... Вот и получается добрая сотня.

- Это оттого, что он продал душу дьяволу,- таинственным тоном пояснил трактирщик.

Гуттен медленно поднял голову.

- Отчего же тогда он не прибег к своим чарам, когда эти монахи хотели сцапать его?

Все расхохотались, а Гуттен смутился и покраснел.

- Ими еще и не пахло,- принялся объяснять трактирщик,- а старик уже знал, как повернется дело. Мы слушали россказни Ганса-рудокопа, а он вдруг прервал его такими словами: "Трое сильней шестерых".

- Да-да, все так и было,- кивнул парень с провалившимся носом.- Я рассказывал о своих приключениях, а он возьми и произнеси эти странные слова. Мы попросили растолковать, к чему это он, а старик загадочно сказал: "Шестеро грядут по мою душу: четверо - в латах, двое - в сутанах. Но я сделаю так, что три князя освободят меня".

- Истинное чудо! - вскричал Циммер, склонный к преувеличениям, как и все люди, любящие пиво.

- Он и вправду великий чародей,- сказал Штевар.

- А ведь меня не очень томила жажда, когда мы проезжали мимо этой харчевни,- с довольным видом заметил граф.- Но внезапно я почувствовал, что мне до смерти хочется пива. Нет сомнения, это была уловка Фауста: он задержал нас, чтобы с нашей помощью выпутаться из этой передряги. Каково? Вот мне уже и не хочется пить!

- Ничего удивительного,- отвечал Штевар.- Ты выпил десять с половиной пинт.

- Так или иначе, это необыкновенное происшествие подтверждает его всесветную славу. Ну да ладно, оставим это. Расскажи-ка нам, Филипп, о Вельзерах, о стране, называемой Венесуэла, и о Доме Солнца.

- Им несладко пришлось,- начал юноша,- но теперь, когда прибудет Федерман, станет полегче...

- Не люблю я твоего Федермана,- перебил граф.- Отец его был купцом, а сам он, как поговаривают, сторонник Лютера. К тому же любит читать, а наше рыцарство не слишком подвержено подобному пороку.

- Он отважен, сведущ и находчив,- снова покраснев, вступился за него Филипп.

- Рассказывают, что в том краю кровли домов из чистого золота, а стены до половины - из серебра,- с обычной своей насмешливостью добавил Штевар.Послушаешь этот вздор - поневоле припомнятся побасенки о похождениях Амадиса Галльского и его сына Эспландиана.

- Напрасно ты смеешься над "Амадисом",- молвил Гуттен.- Это любимая книга нашего государя. Долгими зимними вечерами я читывал роман вслух, доставляя императору пищу для ума и отдохновение для души.

- Уж не знаю, как там насчет отдохновения, но этот твой Федерман двурушник и предатель! - с внезапной злостью воскликнул граф.

Глаза юноши потемнели. Устремив взгляд прямо в лицо Циммера, он твердо сказал:

- Прошу прощения, что осмеливаюсь перечить вам, но я отменно хорошо знаю Николауса Федермана и свидетельствую, что он порядочнейший человек, достойный всяческого уважения и приязни.

- В тебе говорит юношеская пылкость, Филипп, ты неопытен и не можешь проникнуть его душу. Николаус Федерман - величайший мошенник, какого мне доводилось встречать за всю мою долгую и трудную жизнь. Он - лжец самого низкого разбора, шарлатан и обманщик, но распознать его удается не сразу, ибо сам сатана, должно быть, наделил его даром обольщения. Упаси тебя бог поддаться его чарам!

- Я не думаю, что наши пути когда-нибудь Пересекутся,- отвечал юноша, которого явно тяготил этот разговор.

- Не зарекайтесь, ваша милость! - голосом доктора Фауста отозвалась из своей клетки сорока.

2. ТУРОК

Через неделю Гуттен и Штевар приехали в Ульм. , Высокие стены, окружающие город в устье Дуная, отблескивали темно-красным в лучах послеполуденного солнца. Путники проникли в город через восточные ворота и немедля поняли, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Повсюду виднелись кучки оживленно переговаривающихся людей - самый воздух, казалось, насыщен тревожным ожиданием.

- Господи, спаси и сохрани нас! - испуганно воскликнул какой-то старик, выслушав известие, принесенное офицером.