Герберт Аптекер - Колониальная эра

В итоге Англия запрещала вывоз в колонии английских металлических денег, не позволяла ограничивать вывоз из колоний монет иностранной чеканки или золотых слитков, издала законы, запрещающие создание колониальных монетных дворов, и систематически чинила препоны выпуску аккредитивов внутри колоний.

Эта денежная политика служила важным фактором, сдерживавшим рост колониальной экономики и образование значительного текучего капитала. Она оказывала сильнейшее дефляционное влияние, что неизменно било в первую очередь по интересам должников. Она привела к широкому употреблению товаров — вроде табака и зерна — в качестве заменителя денег и к разработке ряда планов, ставивших своей целью расширение колониального денежного обмена.

К их числу относились и так называемые земельные банки, представлявшие собой капитализированные организации, откуда можно было получать на основе ипотеки аккредитивы, держателями которых становились банки. Расчет, следовательно, делался на то, чтобы использовать эти аккредитивы (предоставлявшиеся из довольно низких процентных ставок, колебавшихся от трех до пяти процентов) в качестве заменителя денег.

Планы такого рода неизменно встречали благожелательное отношение сельских и городских должников и осуждение со стороны крупнейших купцов колоний и английских капиталистических кругов. Ведь последние являлись кредиторами и потому были заинтересованы в том, чтобы проценты и основной капитал выплачивались в дефляционных — или, во всяком случае, никак не в инфляционных — деньгах.

Весь этот вопрос о денежном обращении (включая проблемы кредитов и долгов, а также проблемы противоречий между бурной экономической деятельностью и удушающей нехваткой денег, лишением права выкупа просроченных закладных и банкротствами) представлял собой один из определяющих факторов колониальной политики. В Массачусетсе к 1740 году сельские и городские классы должников, составлявшие подавляющее большинство населения, добились господствующего положения в провинциальной ассамблее и приступили к созданию «Земельного и промышленного банка», который попытался расширить денежное обращение и поощрить развитие промышленности.

Партия Земельного банка сразу же была заклеймена богачами как «отребье» и «чернь». Королевский губернатор — им был Джонатан Белчер — обнародовал инструкции, предписывавшие увольнять всякое должностное лицо, принявшее аккредитивы Земельного банка (в ответ на что дьякон Адамс, отец Сэмюэля Адамса, руководитель Земельного банка и мировой судья, отказался от своего поста и бросил губернатору обвинение в том, что тот действует против «интересов нашей родной страны»). Однако партия Земельного банка продолжала расти, и губернатор стал бояться, что она сметет всякую оппозицию на предстоявших выборах 1741 года. Поэтому как раз накануне выборов губернатор заявил об «открытии» злодейского заговора, подробности которого для удобства были оставлены в тумане; но, вооружившись этим заявлением, губернатор бросил в тюрьму несколько лидеров партии Земельного банка. Тем не менее на выборах 1741 года партия еще более упрочила свои господствующие позиции в законодательном собрании.

Тогда на помощь купцам и английским кредиторам пришло само британское правительство, поставив вне закона институт Земельного банка и объявив уголовными преступниками тех, кто нес за него ответственность. Удар на несколько лет внес смятение в ряды этой народной партии и чуть было не вызвал взрыв революции и гражданской войны на поколение раньше их действительного срока; настоящих военных действий удалось избежать только тем, что английское правительство отозвало Белчера и заменило его на посту губернатора Уильямом Шерли.

В данном случае правящий класс продемонстрировал отличающее его презрение к своим же собственным законам, когда они оказываются помехой. Так, покойный Джон Трэслоу Адамс, чья характеристика событий страдает явным предубеждением в пользу приверженцев так называемых «законных денег», и тот признает, что действия этих лиц, направленные на недопущение обращения платежных обязательств Земельного банка, «в весьма значительной мере выходили за рамки закона». Нельзя умолчать и о том, что действительно «законное» запрещение парламентом действий, предусмотренных программой партии Земельного банка, было осуществлено лишь путем придания обратной силы закону, принятому двадцатью годами позднее [11] Закон, запрещающий выпуск в колониях бумажных денег, был принят в 1764 году — Прим. ред. .

Драматической иллюстрацией конфликта между должниками и кредиторами, неминуемо перераставшего в битву против английских властей, служит также «дело об иске священника» в Виргинии, которое впервые принесло славу Патрику Генри. Дело это явилось следствием принятия виргинским законодательным собранием, где господствующие позиции занимали должники, закона 1755 года (вновь утвержденного в 1758 году), который разрешал уплату налогов, ренты, жалованья, договорных сумм и долгов — уплачивавшихся в колонии на протяжении многих поколений табаком — деньгами из расчета два пенса за фунт причитавшегося табака.

Закон этот был принят в разгар войны и после засухи — катастроф, поднявших цену на табак почти до шести пенсов за фунт; а принят он был, как заявила ассамблея, с целью воспрепятствовать кредиторам «извлечь выгоду из нужды народа». Он снискал тем более единодушное одобрение в Виргинии, что плантаторы как класс находились вечно и по уши в долгу у британских купцов. Именно это положение побудило одного из них — Томаса Джефферсона — жаловаться, что «долги эти стали передаваться по наследству от отца к сыну на протяжении уже многих поколений, а плантаторы превратились в своего рода собственность, закрепленную за определенными торговыми домами в Лондоне».

Кредиторы решили бороться против этого законодательства и осуществить это наиболее удобным в политическом отношении образом. Они поддержали усилия англиканского духовенства (находившегося на содержании государства), направленные на то, чтобы добиться объявления закона недействительным и получения платы — а жалованье духовенства в течение многих поколений было установлено в размере 16 тысяч фунтов табака в год — деньгами, исходя из сложившихся тогда рыночных цен на табак.

На основе петиции этого духовенства и при активной поддержке английских торговых кругов Тайный совет в 1759 году объявил виргинский закон предыдущего года недействительным и приказал произвести выплату в полном размере плюс компенсацию за убытки. Однако виргинская Палата граждан с Ричардом Блэндом во главе решила оспорить постановление Тайного совета (то есть короля). В ходе борьбы против вето Тайного совета Палата граждан образовала корреспондентский комитет [комитет связи], призванный установить контакт с доверенным лицом в Англии и служить средством быстрейшего уведомления о точке зрения колонии — исторический прецедент для позднейших корреспондентских комитетов.