Эльга Лындина - Олег Меньшиков

Прошел год. Ему предстояло отбывать воинскую повинность.

Он отбывает ее в Центральном театре Советской Армии. Из интервью Олега Меньшикова:

- Да какой из меня вояка! Я же служил в Театре Советской Армии, и под моим началом были коллеги-артисты. Вывешивал списки нарядов: кому - на монтаж декораций, кому - на уборку территории, вот и все мое командирство... Замечательно служили! И с ребятами хорошими познакомился: Денис Евстигнеев, покойный Игорь Нефедов, Антон Табаков.

Закончив нести воинскую службу в Центральном театре Советской Армии, Меньшиков станет сержантом!

Тогда при Центральном театре Советской Армии существовала так называемая команда. В ней служили молодые артисты, так они несли свой долг перед отчизной, числясь солдатами. С одной стороны, в "команду" попадали сыновья именитых отцов, в том числе из мира искусства, с другой - были и по-настоящему талантливые ребята, в которых театр нуждался как любой творческий организм. В числе их был Олег Меньшиков, принятый в эту труппу. Но тому предшествовали некоторые события.

- Я хорошо знала Олега по нашему училищу,- вспоминает профессор Наталия Алексеевна Петрова.- Он был не просто одаренный студент - еще и наделенный сильным, независимым характером.

У нас был одно время очень тяжелый период, когда заведовать кафедрой речи стал некий товарищ Митрохин, муж товарища Тумановой, занимавшей высокий пост в Отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС. При всем своем очевидном и вопиющем непрофессионализме Митрохин был, разумеется, неуязвим, как ни бился с ним весь наш преподавательский коллектив. Однако ему очень покровительствовал ректор училища Новохижин - по понятным соображениям.

На одном из "капустников", главным вдохновителем, организатором и режиссером которого был, как всегда, Меньшиков, Олег пропел очень дерзкие куплеты о Митрохине, удачно перефразировав знаменитую песенку Андрея Миронова о бабочке, которая "шмяк, шмяк, шмяк", из фильма "Обыкновенное чудо". Это был отчаянный, смелый и рискованный, по большому счету, поступок. Впереди меня сидел Новохижин, и я видела, как все больше и больше наливается багровым цветом его затылок. Но он понимал, что в такой ситуации будет выглядеть полным идиотом, встав и сказав: "Прекратите это безобразие!" Поэтому наш ректор молчал. Остальные торжествовали.

В том же "капустнике" был еще один знаменитый номер, посвященный уже непосредственно Новохижину. Исполнялась соответственно переиначенная песенка "Мишка, Мишка, где твоя улыбка?" Новохижина зовут Михаил...

В Олеге всегда жило чувство правды и справедливости, подкрепленное присущей ему точной самооценкой своего потенциала и желанием свободы, во всем. Он был всегда чем-то очень увлечен, ему нравилось репетировать, играть, что-то придумывать.

Однажды мы сидели в учебной части, расположенной против репетиционного зала. Вдруг открывается дверь, просовывается чья-то голова - мы даже сразу не узнали в человеке с всклокоченными волосами и безумным взглядом студента Меньшикова. Пока кто-то, наконец, не спросил, поняв, кто перед ним: "Олег, что случилось?" - "Ничего... Мы творим..." А реально это означало его подготовку к выходу на сцену, но он перепутал двери.

Позже именно я порекомендовала Меньшикова в "команду" Центрального театра Советской Армии. В тогда еще не сгоревшем здании ВТО наши выпускники показывали опять же один из своих блистательных "капустников". Я сидела в зале вместе с Юрием Ереминым, который в то время был главным режиссером Центрального театра Советской Армии. С ним я была дружна еще с наших общих студенческих лет. Указав Юрию на Меньшикова, я посоветовала: "Возьми этого парня в вашу "команду", не пожалеешь, он очень способный". Случилось так, что на том же вечере к нам с Ереминым подошел Михаил Козаков (это было уже после работы над "Покровскими воротами") и заговорил о том же - надо брать Олега в "команду"! Со своей стороны нажал и Малый театр, надеясь, что, отслужив, Меньшиков вернется туда.

Конечно, в этот момент я никак еще не предполагала, что довольно скоро встречусь с Олегом в работе на сцене Театра Армии. Вышло же, что вместе с Ереминым мы начали ставить инсценировку повести Бориса Рахманина "Часы без стрелок" и пригласили Меньшикова на одну из главных ролей.

События повести происходят в блокадном Ленинграде. Герои - двое молодых солдат. Одного играл Александр Балуев, только что закончивший службу в "команде" и решивший остаться в Театре Армии, второго - Меньшиков. В их истории был некий фантастический сдвиг: главный герой (его играл Балуев) знал свое будущее, и путешествие во времени, ему предложенное, ставило человека перед выбором: выполнить или не выполнить боевое задание? Выбор был жестоким. Выполнив, он обрекал себя на гибель. Отказавшись - мог остаться живым и прожить до седых волос... Было еще много разных сюжетных наворотов, но самое главное - принципиальное решение героя.

Балуев и Меньшиков играли как бы две ипостаси одного солдатского лика. Первый был исполнен трагизма. Глядя на него, я вспоминала портреты Хмелева в роли Алексея Турбина. Герой Меньшикова, Васюков,- веселый балагур, но, конечно, прекрасно осознающий весь драматизм ситуации, в которой они оба оказались. Он пытается все как-то смягчить юмором, улыбкой...

Мне нравилось, что я нередко перед репетицией заставала ребят у пианино. Играл, по-моему, Олег или рэгтаймы, или музыку Нино Рота к картинам Феллини. Иногда вместе с Сашей Балуевым они что-то пели. Тогда они были очень дружны.

Работали оба очень серьезно, добросовестно, несмотря на все огрехи драматургии. Для Олега Меньшикова была еще одна трудность: он впервые попал на огромную сцену ЦТСА, по которой действительно могут ездить танки. Ему надо было быстро осваивать это громадное пространство, найти способ выразительного существования на нем, соответствующее звучание. При таких масштабах очень сложно остаться органичным, естественным, нескованным, и Меньшиков со всем этим справился. Работал с тактом и в меру.

Когда мы разбирали пьесу, Олег очень точно ориентировался.

(На встрече сокурсников в 1996 году, когда отмечалось пятнадцать лет со дня окончания училища, Меньшиков скажет: "Нас замечательно научили разбирать роль во время учебы. С этим мы пришли в театр, мы умели это делать.)

Продолжает Наталия Алексеевна Петрова:

- Олег очень интересно объяснял балагурство, юмор своего героя. Как бы уже существуя в образе, он говорил: "Я боюсь... Мне очень страшно... Но я скрываюсь за шуткой, юмором, чтобы таким образом победить страх... По-моему, это единственный способ выйти из такого состояния..."

Олег умел выслушивать мои нелицеприятные замечания. Однажды, после репетиции, я сказала ему: