Эльга Лындина - Олег Меньшиков

Что же, очередной виток Меньшиковым был тогда завершен.

Что дальше?

БОРОЗДЫ И МЕЖИ

Люди театра - режиссеры и театральные критики, как правило, неизменно подчеркивают, сколь много дает актеру сцена и сколь ужасающе много отбирает у него кино, при этом ничего не давая взамен. В этом утверждении есть свой резон, но только отчасти. И вряд ли его следует принимать как аксиому.

Театральная биография Олега Евгеньевича Меньшикова довольно щедра, несмотря на то, что сыграно на сцене в 80-е годы было не так много. Однако его сценические работы - это энергичное выразительное движение, это обострение интуиции и слуха артиста, это поиски собственного доминирующего мотива - при всем разнообразии созданных им характеров. Полнота самоосуществляющейся творческой жизни, полнота самоосуществления личности пленяла зрителей в Олеге Меньшикове и обещала прекрасное театральное завтра.

Иное - кинематограф Олега Меньшикова, то, что он играл после первых экранных появлений. С одной стороны, он уже занял свое прочное место на кинонебосклоне среди "молодых", "перспективных", "одаренных"... С другой практически до 1990 года кинематографисты не предложили Олегу ни одной, в сущности, роли, которая была бы равна его возможностям.

Меньшиков никогда не батрачил на съемочных площадках, как это нередко бывает с актерами, стремящимися любой ценой напомнить о себе зрителям, соглашаясь на любые, иногда без всякого разбора, предложения режиссеров. После чего наступает долгая, печальная пауза. В некоторых случаях она может затянуться на всю оставшуюся жизнь.

Разумеется, после "Покровских ворот", "Родни", "Полетов во сне и наяву" Олег Меньшиков ни в коей мере не был обойден вниманием кинематографистов. Внутреннее напряжение, прочитывающееся сдержанно-ироническое отношение к достаточно обесцененной жизни сограждан, облик человека, не дающегося в руки, постоянно умеющего выставить барьер не надо подходить ко мне так близко, это все равно бесполезно! - все увлекало режиссеров. Особенно тех, кто был наиболее чуток к нараставшим общественным катаклизмам, уже откровенно дававшим о себе знать ощутимыми колебаниями и выплесками. Герои Меньшикова были интеллигентно адекватны переломившейся в своих многочисленных основаниях эпохе.

Тема перелома, кризиса, выбора, поиска нового пути уже звучала в литературе, театре, живописи, в кинематографе. Самые смелые в таком самовысказывании авторы оказывались гонимыми, уезжали за рубеж, как Андрей Тарковский, Юрий Любимов, Олег Целков, Борис Заборов и т.д. Тех же, кто оставался в СССР, лишали контактов с читателем, обрекали на гонения - как Анатолия Эфроса, Алексея Германа.

Прообраз и модель нового героя - а его уже фрагментарно Меньшиков на экране начертал! - могли бы в абсолюте найти свое выражение, если бы у актера были настоящий литературный материал и настоящие режиссеры. Но кино в 80-х не предложило Меньшикову ни драматургии, ни режиссуры такого уровня, какой он нашел в театре. Однако он из кино не уходил, полагаясь на собственное чутье в согласиях и отказах сниматься.

Кому-то, возможно, покажется странным и даже неразумным нежелание Олега участвовать в саге о русских гардемаринах, которую замыслила и сняла энергичнейшая Светлана Дружинина при участии писателя Юрия Нагибина. Ясно, что их манила перспектива создать что-то а-ля Дюма на основе богатой на острые сюжеты русской истории. Не обременяя себя попытками глубинно рассказать о сложнейших взаимоотношениях русского императорского двора и Запада, интригах русской и зарубежной дипломатии в середине XVIII века, об истинном облике реальных людей - царей и царедворцев, Дружинина сняла легкую и симпатичную сказку о приключениях молодых, красивых выпускников Петербургского Морского корпуса, об их романтических любовных историях, занятных и опасных приключениях с непременной победой над врагами, особенно чужестранцами...

После оглушительного успеха трех первых серий авторы продолжили работу, хотя и заметно теряя изначальную доверительность и непосредственность повествования. Тем не менее "Гардемарины..." по сей день любимы и часто повторяются на разных телевизионных каналах. Исполнители главных ролей, Сергей Жигунов и Дмитрий Харатьян, немедленно и навсегда стали кумирами зрителей.

Олег Меньшиков, несмотря на длительные уговоры Дружининой, от участия в фильме отказался. До этого, еще в 1981 году, он отказался сниматься у той же Светланы Дружининой в экранизации оперетты Имре Кальмана "Принцесса цирка". Позже отвергнет, казалось бы, заманчивый проект: главную роль в телефильме "Дубровский", который ставил белорусский режиссер Вячеслав Никифоров. Наверное, актер почувствовал, что будет иметь дело с весьма средней руки постановщиком (это подтверждает большинство картин, снятых Никифоровым, среди которых случайностью выглядит относительно удачная версия "Отцов и детей" Тургенева). Несомненно, что Меньшиков поднял бы уровень в телесериале "Дубровский", согласившись работать. Но ушел от этого...

Можно назвать другие ленты, имена других режиссеров, с которыми он не стал вступать в контакт. Однако, мне кажется, интереснее и полезнее обратиться к тому, что актер выбрал для себя. Кстати, был отказ и от съемок в картине "Эскадрон гусар летучих", несмотря на то, что в этом случае предложение исходило от Станислава Ростоцкого, мэтра, увенчанного десятками премий, фигуры чрезвычайно влиятельной в 70-е и 80-е годы. Ростоцкий включился в эту работу, исправляя тьму огрехов первого постановщика картины Хубова, поскольку главную роль играл его сын Андрей. Меньшиков должен был играть его соперника. И тут Олег был непреклонен.

...Сразу после завершения съемок "Полетов во сне и наяву" Роман Балаян начал снимать одну из своих лучших картин - экранизацию рассказа Чехова "Поцелуй". Чехову было двадцать семь лет, когда он писал этот рассказ. Многое в нем кажется наброском к будущим замечательным его повестям, пьесам, рассказам. В драматическом мироощущении главного героя "Поцелуя", поручика Рябовича, в его обреченной попытке разомкнуть круг одиночества, вырваться из тоскливой и пошлой обыденности, в нежности и хрупкости его чувств угадываются Вершинин, Тузенбах, Войницкий.

Сюжет "Поцелуя" по-чеховски прост. Артиллерийская бригада заночевала в маленькой деревне. Господа офицеры приглашены на чай местным помещиком, отставным генерал-майором фон Раббеком. Во время торжественного чаепития (съехались к фон Раббеку и другие помещики с женами и дочерьми) Рябовича, заблудившегося в темноте, в комнатах старого дома, неожиданно поцеловала незнакомка. Прекрасная дама - такой она показалась поручику. Будь на месте Рябовича кто-то иной, менее романтичный, более трезвый, счел бы все это забавным приключением, поведал бы о нем товарищам, возможно, кое-что добавив, приукрасив, придав несколько циничный оттенок встрече в темноте. Словом, повел бы себя как истинный победитель, но для Рябовича странный эпизод у фон Раббека, от которого реально остается только воспоминание, оказывается событием, открывшим безнадежную скудость дней, отсутствие ласки, любви, счастья.