Александр Шубин - Мифы Советской истории

Большевистское командование планировало, что войска Григорьева нанесут удар по Румынии и затем соединятся с красной армией советской Венгрии. Таким образом удастся развернуть революцию в Западной Европе. Но в мае 1919 г. Григорьев восстал, не только похоронив надежды на спасение Советской Венгрии, но и серьезно осложнив положение на Украине.

В середине 1919 г. на окраинах России еще действовали новые национальные государства и Япония, а другие державы Антанты переключились с прямого вмешательства в российскую гражданскую войну на поддержку белых армий оружием и снаряжением. Зимой 1918-1919 гг. Колчак и Деникин получили 800-900 тыс. винтовок и более тысячи орудий.

Таким образом, реального похода 14 держав не было. Уже тогда Запад стремился «таскать каштаны из огня» чужими руками — в данном случае руками «русских патриотов» из белого воинства.

Белые считали себя патриотами, и им обидно было находиться на «содержании» Антанты. Поскольку теперь, после развала Германии, когда коммунисты развернули там гражданскую войну, было трудно называть Ленина немецким шпионом, главной угрозой стал еврейский заговор и интернациональные отряды. Об отношении белого движения к евреям мы поговорим ниже. Что касается интернациональных отрядов, которые создавались большевиками, то они сыграли в событиях заметную роль, которая также окутана мифами. Сначала в советском мифе они стали героями без страха и упрека, теперь в антисоветском — ландскнехтами, безжалостными карателями русского крестьянства. Как всегда, миф вырывает из реальности только то, что подходит под схему.

Были интернационалисты опорой режима, карали ли они крестьян? Конечно. Часто они даже не знали русского языка, крестьянский мир был им чужд, а идеи мировой революции — понятны, так как придавали их действиям, даже крайне жестоким, смысл и оправдание.

Мотивы участия в войне были разными. Для одних людей, овладевших военным ремеслом, это был просто способ устроиться в обстановке военной смуты. Но для большинства участников интернациональных частей, остававшихся в них до конца Гражданской войны, важнейшим стимулом была приверженность коммунистической идее. Те, кому смысл борьбы был чужд, могли отсеиваться.

Так, например, когда в 1919 г. знаменитые латышские стрелки вошли в Ригу, большинство личного состава Латышской дивизии решило, что война закончена, и разошлись по хуторам. Некоторые потом служили в национальной армии Латвии. Зато те, кто потом отступил в Советскую Россию, были искренно привержены коммунистическим идеям.

Система в итоге получилась настолько несовершенной, что в СССР официальной стала точка зрения о вынужденном характере «военного коммунизма». Мол, если бы не враги, не гражданская война, никто бы не стал ликвидировать товарно-денежные отношения. В качестве доказательства приводится работа Ленина «Очередные задачи советской власти», написанная в апреле 1918 г. План действий, изложенный в ней Лениным, выдается за прообраз политики НЭПа, умеренной и прагматичной. Но текст «Очередных задач…» не дает основания для таких выводов. Ленин еще до начала Гражданской войны планировал прямой переход к нетоварному обществу, организованному как единая система производства и распределения продуктов, работающая по общему плану: на повестке дня стоит "созидательная работа налаживания чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей" [189] Ленин В.И. ПСС. Т.36. С.171. . Планомерность по Ленину — это никак не рыночные отношения. Ленин после «красногвардейской атаки на капитал» планирует упорядочить лишение капиталистов собственности: "в войне против капитала движения вперед остановить нельзя… продолжать наступление на этого врага трудящихся безусловно необходимо" [190] Там же. С.176. — начинается национализация целых отраслей.

На национализированных предприятиях уже вводятся по настоянию Ленина так называемые "Брянские правила" распорядка, устанавливающие режим беспрекословного подчинения начальству. Ленин требовал от рабочих и служащих: "Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде..." [191] Там же. С.174. . Если рабочий не захочет с энтузиазмом работать на нового хозяина — государство-партию — то он уже не рабочий, а хулиган — в такой же степени враг, как и эксплуататор: "Диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов" [192] Там же. С.196. . Чтобы не было сомнений в том, как надо их подавлять, Ленин пишет о "поимке и расстреле взяточников и жуликов и т.д." [193] Там же. С.182.

Огромным государственным хозяйством кто-то должен управлять. Саботаж служащих стихает, а бюрократия растет, как на дрожжах. Но, по мнению Ленина, "русский человек — плохой работник, по сравнению с передовыми нациями". Научить его работать может "последнее слово капитализма в этом отношении, система Тэйлора..." (конвейерная система, доводящая до максимума отчуждение человека в процессе производства). "Советская республика во что бы то ни стало должна перенять все ценное из завоеваний науки и техники в этой области" [194] Там же. С.189-190. . Рабочий должен был стать послушным инструментом в руках управленца. Рыночная стихийность и спонтанность должны смениться порядком и управлением в единой государственной экономике, действующей как идеальная фабрика.

Эта стратегия была логичным результатом анализа тенденций индустриальной эпохи, которые превращали человека в придаток машины. Здесь меньше утопии, чем, например, в уверенности либерала о существовании народовластия в странах Запада.

Индустриализм вообще неважно сочетается с народовластием, с участием рядовых людей в принятии политических решений. Индустриальной машине нужен идеальный исполнитель, человеческая деталь, а не существо, любящее порассуждать, отстаивать свое мнение. Начав воплощать в жизнь свой идеал централизованного коммунизма, лидеры большевизма неизбежно входили в конфликт с той народной стихией, которая привела их к власти. И это тоже стало одной из важнейших причин грандиозных масштабов Гражданской войны.

Насколько «военный коммунизм» соответствовал проекту коммунизма? Коммунизм — общество, в котором все люди свободно трудятся на благо всех, имеют равные возможности, безвозмездно обмениваются продуктами своего труда. Теоретически должно существовать изобилие продуктов, но некоторые коммунистические теории (например, концепция П. Кропоткина) предусматривали, что продукты, имеющиеся в недостатке, распределяются поровну. При коммунизме не существует эксплуатации человека человеком. Теоретически коммунизм мог возникнуть только на высокой стадии экономического развития, превышающей достижения капитализма. В то же время первая стадия коммунизма — социализм — должна была стать результатом социальной революции, разрушающей капитализм. Революция разрушает не только общественный строй, она также приводит и к экономическому упадку, что отдаляет возможность построения коммунизма. Это важное противоречие не было убедительно решено теоретиками социализма вплоть до начала революции 1917 г.