Соколов - Загробный мир по древнерусским представлениям

8

Мы уже сказали, что душа, живя на земле, принимает различные виды, но этим не исчерпывается вся полнота представлений предка-язычника о загробной жизни души. Жизнь души, по его представлению, подвержена различным изменениям, согласно с изменением самой природы. Что делалось с природою, то же самое происходило, по представлению древнерусского человека и в мире загробном с душами умерших. Так, с наступлением зимы, когда вся природа коченела, предку казалось, что и души приходили в состояние, подобное сну и смерти; скованные стужею и морозом, они подвергаются оцепенению и пребывают печальными узниками, заключенными в темные, холодные места. Весною же, когда вся природа пробуждалась от зимнего сна, так сказать, возрождалась, то вместе с природою возрождались и души умерших к жизни, радости и вступали в деятельность, вызывая главным образом разные атмосферные явления [13, 237; 123, 507–508; 134, 61; 146, 225]. Народ русский до сего времени сохранил это древнее представление и говорит, что «зимний холод — людям голод, медведю берлога, мертвецу колода», «зима становится — мертвецы спать ложатся». Ходит на Руси также сказание, что где-то далеко есть царство, в котором люди умирают на зиму и воскресают на весенний Юрьев день (23 апреля) [13, 28].

Есть и поверье, что во время зимы мертвецы испытывают холод, мрак и тоску, поэтому накануне Рождества Христова и Крещения поселяне жгут посреди дворов навоз, чтобы усопшие могли на том свете немного согреться. [13, 287–288]. Одно же древнее верование говорит, что Карачун в декабре месяце будит мертвецов, разбрасывая их кости, и они выходят из своих гробов [134, 92]. В декабре же месяце у древнего предка был праздник Коляды. Это праздник поворота солнца на лето и вообще возрождения благодатных сил природы [164]. В этот праздник происходило угощение умерших, на что указывает сохранившийся до настоящего времени обычай в Малороссии и Белоруссии вечером перед Рождеством Христовом и Новым Годом есть кутью, медовую сыту и подобные поминальные кушанья [123, 516; 134, 92]; угощение же происходило в силу того, чтобы не только принести жертву умершим предкам, но и чтобы задобрить пробуждающихся к жизни вместе с природой от зимнего сна мертвецов [30, 41]. Русалки (которые, как мы знаем, считались за души умерших), по народному верованию, появляются только весной, а остальное время года они спят в своих хрустальных дворцах [30, 41].

Пробуждаясь вместе с природою, умершие, как мы сказали, проявляют свою деятельность, вызывая различные атмосферные явления. У простого народа даже до сего времени сохранилось поверье, что грозу и дождь производят умершие. Вот как это поверье передается в одной свадебной песне:

Матинька пред Богом стоит,

У Бога ся просит:

Спусти мене, Боже,

Над село хмарою,

У село дробным дождичком,

Ясным солнцем-оконцем;

Нехай-же я ся по видело,

Чи красно дитя убрано [165, 277].

Верит народ и в то, что мертвецы могут творить бездождие, посылать засухи, стужи и пр. Эти раз — рушительные явления народ особенно приписывает утопленникам, удавленникам, опойцам. Еще в XIII в. Оерапион обращался с укором к современникам, которые воспрещали погребать тела удавленников и утопленников и вырывали их из могил как виновников засухи. Обычай этот в XVI в. настолько был силен, что Максим Грек признал необходимым воо ружиться против него особым посланием, в котором между прочим есть указание, что в его время утоп ленникам приписывалось производство «студеных ветров» и неурожая. «Кий ответ сотворим, — говорит он, — в день судный, телеса утопленных или убиенных и поверженных не сподобляюще я погре-банию, но на поле извлеките их, отьшяем колием, и еже беззаконнейше и богомерско есть, яко аще случи гея в весне студеным ветром веяти и сими садимая и сеемая нами не нреспевают на лучшее, оста-вивые молигися Содетелю и Строителю всех., аще увемы некоего утопленаго или убитаго неиздавна по — гребена… раскопаем окаяннаго и извержем его негде дале и непогребена покинем… по нашему по премногу безумию виновно стужи мняще быти погребение его» [13, 572; 91, 34]. «Были, — говорит Афанасьев, — на Руси и случаи, что крестьяне во время долгих засух по общему мирскому приговору выкапывали из могилы труп опойцы и топили его в ближайшем болоте и озере, твердо веруя, что после того непременно пойдет дождь. Во время же засухи в 1868 году крестьяне Тихого хутора выкопали из могилы раскольника, били его по черепу и при этом говорили: «Давай дождя!» Некоторые же при JTOM лили на усопшего ьоду сквозь решето, как бы указывая на то, что мертвец должен делать» [13, 573–574; 138, 271]. Все эти верования не плод христианства, а пришли из далекой языческой старины, когда прелок считал души стихийными существами, и хранились, как и хранятся народом как завет язычества.

Кроме указанного представления у предка было и другое, по которому загробная жизнь души носила такой же чувственный характер, как к земная.

Душа, верил предок, Е своей новой жизни будет нуждаться в различных предметах и прежде всего в самых первых потребностях живого человека — пище и питье, и вот он ставит с мертвецом «крепкий напиток, плоды, хлеб, мясо и пр.». Характерными для нас в данном случае являются скооания мусульманских писателей Ибн-Фоцлана и Ибн-Доста, из которых первый описывает обряд сожжения, а второй — обряд погребения знатных русский людей. Вот что говорит первый из них: «Когда умер (у русских) глава (начальник), то в птатер, разбитый над ладьою, куда пометили м пртвеца, принесли: крепкий напиток, плоды, пахучие травы и положили возле него (мертвеца), также хлеб, мясо и лук положили перед ним, потом принесли собаку, разрубили се пч две части и бросили в лады», все оружие покочиикп положили возле нег«, прирули двух логаадой… разрубили их… и мясо s*x бросили в корабль; затем бычи приведены два быка, и их тоже изрубили и бросили в корабль, принесли еще курицу и петуха, зарезали их и бросили туда же» [45, 98; 91, 67]. ИСн Доста, описывая погребение знатного русса, говорит: «Когда у русских умирает кто либо знатный, то выкапывают могилу… кладут его туда и вместе с тем к падут в ТУ же МОГИЛУ как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и другие неодушевленные пред меты, ценности» [45, 270; 91. 55; 209. 675]. В этих сказаниях мусульманских писателей мы наталкиваемся не на простой обычай, не имевший никакого значения, но на обычай, носивший глубокий смысл. В самом деле, если бы душа, как верят теперь христиане, не нуждалась ни в чем материальном в своей загробной жизни, то зачем было бы нужно предку класть в могилу и сожигать с покойником эти разнообразные приношения? Очевидно, что он находил в этом смысл. Предок был уверен, что эти предметы необходимы будут душе в ее загробном существовании. На Руси даже до сего времени сохранилась вера, что умершему на том свете будут нужны различные вещи, и крестьянин кладет в гроб мертвецу: хлеб, пироги (Петрозаводский уезд) [18, 304; 220, 534], соль, яйца или яичницу, орехи [59, 566; 220, 534], костяной гребешок, иголку, чтобы умерший (или умершая) мог причесаться и починить на том свете что оборвется [18, 303, 304] 03, кремень и кресиво, если умерший курил при жизни, и табакерку (Витебская губ.), если «заживау» табак; небольшой нож в чехле, носовой платок, чтобы покойник мог в нужных случаях вытереть свои «вочки, нос и вустинки» 104, скрипку и струны, если умерший играл. Иногда кладут покойника и с «за-бавушкой», причем роль забавушки играет на несчастье мужика созданная забавушка — водка. В С-вирском монастыре при переделке старой церкви был случай, открывший эту забавушку в гробу; уставшие рабочие с удовольствием распили найденную при раскапывании могилы склянку водки, но водка, лежавшая долго в земле, оказалась настолько крепка, что они опьянели и проснулись на другой -