Карл Май - Белый брат Виннету (Виннету - 2)

Он остановил меня нетерпеливым движением руки:

- Я знаю, что вы хотите сказать, поскольку я сам говорил себе то же самое тысячу раз. Вы слышали легенду о привидениях, которые ураганом мчатся по равнине, уничтожая все, что стоит у них на пути? Вам не кажется, что это и есть символ прерии, где ничем не обузданная воля человека захлестывает все, и что так и будет до тех пор, пока сюда не придет цивилизация и не принесет с собой закон? В моих жилах катятся волны неограниченной свободы. Я пытаюсь устоять перед их натиском, но часто боюсь, что они поглотят меня.

В его словах звучало горькое предчувствие. Он замолчал, а я долго не решался нарушить тишину. Мальчик рассуждал и действовал как взрослый, я понимал, что не имею права осуждать его поступки, но все же попытался убедить его, что человек должен оставаться человеком в любых обстоятельствах. Он кивал головой, но я чувствовал, что мои слова не могут пробить панцирь, выкованный из жажды мести.

Внезапно снизу раздался громкий свист.

- Отец зовет нас, - произнес Гарри. - Пойдемте, для пленника настал смертный час.

Я встал и, взяв его за руку, попытался заглянуть в его глаза.

- Гарри, можете ли вы выполнить мою просьбу?

- С удовольствием, если вы не потребуете у меня невыполнимого.

- Оставьте пленника взрослым мужчинам.

- Вы просите меня о невозможном. Я всю жизнь мечтал о том, как окажусь лицом к лицу с Паранохом, как уничтожу его. Я рисовал себе час мести всеми возможными красками, это мгновение было целью моей жизни, той ценой, которая могла бы оплатить все труды и лишения. И теперь, когда я так близок к мечте, я должен от нее отказаться? Нет, нет и еще раз нет!

- Я знаю, что Паранох достоин самого сурового наказания, но вам не обязательно лично принимать участие в казни. Человек должен стремиться к более высоким целям, чем ваши, а человеческое сердце не может быть всецело отдано мести.

- Ваши слова хороши, сэр, но я имею право остаться при своем мнении и никак не могу выполнить вашу просьбу. Пойдемте вниз.

У мальчика была необычайная, изломанная судьба. В глубине души я понимал, что у него более чем веские причины быть суровым, но я жалел его, думая о том, как легко в его возрасте перешагнуть границу справедливой беспощадности и войти во вкус пролитой крови... Все еще взволнованный, размышляя о нашей беседе, я медленно двинулся за ним.

Спустившись вниз, я первым делом подошел к верному коню, потрепал по шее, угостил кусочком лепешки и только потом направился к охотникам, собравшимся вокруг Параноха и обсуждавшим, как лучше его казнить.

- Смерть ему, негодяю, - говорил Сэм Хокенс. - Но я слишком забочусь о чести моей старушки Лидди, чтобы позволить ей выстрелить в такого мерзавца.

- Нечего тратить на него пули, - соглашался с ним Дик Стоун. - Вздернуть его на суку, ничего другого он не заслуживает. А что вы скажете, сэр? обратился он к 'Олд Файерхэнду.

- Боюсь, что смерть мерзавца опозорит нашу прекрасную долину. Он убил моих родных на берегу Бифока, там он и понесет заслуженную кару. Место, некогда слышавшее мою клятву, будет свидетелем ее исполнения.

- Тогда зачем я тащил сюда этого лысого негодяя? - вмешался Дик Стоун. Зачем зря рисковать? Мне совсем не хочется расставаться с моей шевелюрой. Весь лес снаружи "крепости" кишмя кишит краснокожими дьяволами.

- Что думает об этом вождь апачей Виннету? - спросил Олд Файерхэнд, понимая, что Дик Стоун прав.

- Виннету не боится стрел индейцев понка. У его пояса уже висит скальп Параноха, и он дарит этого койота своему белому брату.

- А как считаете вы? - обратился ко мне Олд Файерхэнд.

- Казните его, как хотите, но только поскорее. Никто из нас не боится индейцев, но к чему зря подвергать себя опасности? Этот человек не стоит того.

- Оставайтесь здесь, сэр, и сторожите свою спальню, - вмешался Гарри в разговор взрослых, бросив на меня странный взгляд. - Я требую привести приговор в исполнение только там, где лежат жертвы убийц. Сама судьба отдала его в наши руки именно здесь. Я вижу в том знак провидения и требую выполнить клятву на могиле, где я ее принес.

Пленник стоял, привязанный к стволу толстого дерева. Кожаные ремни глубоко врезались в его тело, но, несмотря на боль и на то, что здесь решали его судьбу, лицо, изборожденное следами былых страстей, не дрогнуло. В его пугающих чертах, казалось, отражалась вся его жизнь, полная дьявольских преступлений, а вид багрового, едва зажившего голого черепа только усиливал жуткое впечатление.

Совет затянулся, но я уже не принимал в нем участия. Наконец все разошлись и стали готовиться в дорогу. Я удивлялся воле мальчика, заставившего взрослых подчиниться, и в то же время никак не мог избавиться от предчувствия несчастья. Олд Файерхэнд подошел ко мне, положил руку на плечо и произнес:

- Пусть свершится судьба. Не судите нас по своим законам, сэр.

- Я не смею осуждать вас. Преступление должно быть наказано. Но позвольте мне уклониться от личного участия в казни. Вы все-таки решили идти на Бифок?

- Да. А вас я попрошу позаботиться об охране лагеря.

- Когда вы вернетесь?

- Трудно сказать. Все зависит от того, насколько быстро сумели прийти в себя индейцы. Прощайте и глядите в оба.

Параноха отвязали от дерева, сунули ему в рот кляп, притянули его ремнями к носилкам, маленький отряд зашагал к выходу из долины. Виннету, прежде чем присоединиться к уходящим вестменам, подошел ко мне:

- Мой белый брат остается в "крепости"?

- Вождь апачей знает мои мысли, поэтому мои губы могут молчать.

- Мой брат осторожен, он проверяет глубину, прежде чем войти в воду, но Виннету должен идти с сыном Рибанны, павшей от руки Параноха.

После их ухода в "крепости" остались только трое вестменов, среди них и Дик Стоун. Я собрал их и сказал, что собираюсь выйти на разведку и осмотреть окрестности "крепости".

- Не стоит, сэр, - сказал Дик. - У входа в долину стоит часовой, а нам лучше отдохнуть перед трудной работой. Чует мое сердце, что нам сегодня придется попотеть.

- Что вы имеете в виду?

- У краснокожих хорошие глаза и чуткие уши, конечно, они что-нибудь да пронюхают и вполне могут нагрянуть сюда.

- Ваше сердце правильно чует, Дик. Именно поэтому я и схожу посмотрю, что делается вокруг "крепости". Ждите меня здесь, я скоро вернусь.

Я набил магазин штуцера патронами до отказа и вышел. Часовой, укрывшийся в кустах ежевики, заверил меня, что ничего подозрительного не происходило, но я давно знал, как иногда беспечно ведут себя даже бывалые охотники, и научился доверять только собственным глазам. Не ошибся я и на этот раз. Продравшись сквозь колючие заросли, почти у самого входа в долину я обнаружил одну свежесломанную веточку и принялся пядь за пядью осматривать землю. Еще недавно там лежал человек, который, уходя, тщательно разровнял опавшие листья, чтобы на них не осталось никаких следов.