Карл Май - Золото Виннету (Виннету - 3)

Справедливости ради надо сказать, что принимали меня уважительно и гостеприимно. Я и сегодня мог бы поклясться, что тот закопченный горшок был единственным во всем стойбище.

Насытившись, я вытянулся на земляном полу у догоравшего костра, положил голову на свернутое одеяло и погрузился в раздумья. Снаружи было тихо, только слышалось, как хрустит кукурузой мой мустанг, о котором тоже позаботились хозяева стойбища, да раздавались шаги двух часовых, обходивших мое жилище по кругу. Я стоял, а точнее, лежал лицом к лицу с труднейшей задачей, но как ни ломал голову, не мог ничего придумать. Я сумел проникнуть в стойбище команчей, но как освободить друзей, если и за мной и за ними следила не одна сотня зорких глаз? В конце концов я решил, что утро вечера мудренее, и заставил себя уснуть.

Утром меня разбудило какое-то глухое ворчание. Открыв глаза, я увидел вчерашнюю старуху индеанку. Она уже разожгла костер и ставила на огонь знакомый мне горшок.

Старуха и не пыталась заговорить со мной, что, впрочем, в порядке вещей для того, кто знаком с обычаями индейцев. Позавтракав с не меньшим аппетитом, чем вчера поужинал, я решил было выйти из вигвама, но не успел высунуть голову наружу, как ко мне подскочил один из часовых и направил на меня копье, словно собираясь проткнуть меня, как трактирщик протыкает вертелом цыпленка.

Конечно, я не мог спустить ему подобную наглость, тем более если не хотел раз и навсегда лишиться чести и уважения в глазах хозяев стойбища. Наказать его было делом одной минуты: я перехватил копье у самого наконечника, резко оттолкнул, а затем еще резче потянул на себя. Потеряв равновесие, краснокожий выпустил копье из рук и растянулся на земле.

- Уфф! - взревел он, вскакивая на ноги и выхватил из-за пояса нож.

- Уфф! - передразнил я его, забросив копье в вигвам и тоже достав нож.

- Пусть бледнолицый вернет мне копье!

- Пусть мой краснокожий брат сам возьмет его, - ответил я.

Его лицо изменилось: по-видимому, мое предложение пришлось ему очень и очень не по вкусу. Тем временем на помощь ему пришел второй часовой, появившийся из-за вигвама.

- Бледнолицему нельзя выходить из вигвама! Пусть он вернется внутрь! бесцеремонно приказал он, также угрожая мне копьем...

Я прекрасно понимал, что играю с огнем, но отступать было некуда. Спустя мгновение и второй стражник лежал у моих ног, а его копье летело внутрь вигвама. В ярости они вдвоем завопили так, что подняли на ноги все стойбище.

Рядом стоял вигвам, по размерам превосходящий все остальные, с прислоненными у входа тремя щитами. На крик часовых полог на входе раздвинулся и оттуда выглянула девичья головка - наверное, девушка захотела узнать причину шума. На одно мгновение на мне остановился взгляд темных блестящих глаз, в которых отражалось любопытство и восхищение, и сразу же видение исчезло, чтобы уступить место То-Кей-Хуну и остальным трем вождям. По их безмолвному знаку часовые послушно отступили.

- Почему бледнолицый покинул вигвам? - строго спросил меня вождь.

- Хорошо ли я слышу? Мой краснокожий брат, наверное, хотел спросить, что эти воины делают у моего вигвама?

- Я приказал этим воинам охранять бледнолицего, чтобы с ним не случилось ничего дурного, поэтому будет лучше, если он останется в своем вигваме и не будет выходить из него без позволения.

- Разве воины То-Кей-Хуна не выполняют приказ вождя? Разве ракуррои могут причинить зло гостю? Олд Шеттерхэнд не нуждается в охране, его рука достаточно сильна, чтобы размозжить череп любому, кто замыслит дурное. Мои краснокожие братья могут не беспокоиться. Пусть они вернутся в своей вигвам: я пойду осмотреть стойбище, а затем приду говорить с ними.

Я вернулся в вигвам, чтобы взять оружие, однако, когда приподнял полог, чтобы выйти, меня встретил лес острых копий. Итак, ракуррои считали меня своим пленником! Подчиниться им было нельзя. Но в то же время даже мысль о сопротивлении была чистым безумием. Не долго думая, я кинулся к задней стенке вигвама, вспорол шкуры и выбрался наружу. Когда остолбеневшие от удивления краснокожие пришли в себя, она завыли так, что голоса их покрыли бы рев тысячи медведей, спущенных с цепи. Вернувшиеся было в свой вигвам вожди выскочили наружу с поспешностью, не подобающей их положению, и устремились за мной во главе беснующейся толпы сородичей.

Чувствуя себя хозяевами положения, команчи не хотели считаться со мной как с воином, следовательно, надо было запугать их иным способом. Я вытащил из кармана подзорную трубу и направил сверкающий линзами окуляр на вождей.

- Остановитесь, не то погибнут все сыновья ракурроев! - грозно воскликнул я.

Краснокожие в ужасе отпрянули назад. Простодушные дети природы, индейцы легко придают магический смысл многим безделушкам, изобретенным белым человеком, особенно если не знают их назначения.

- Что собирается сделать бледнолицый? - спросил То-Кей-Хун. - Почему он не остался в вигваме?

- Олд Шеттерхэнд всегда поступает так, как ему хочется. Он известный колдун и может убить души всех команчей этого стойбища.

Подзорная труба уже сыграла свою роль - она остановила команчей. Теперь следовало поразить воображение дикарей чем-нибудь более существенным и устрашающим. Поэтому я взял в руки штуцер.

- Пусть краснокожие мужи смотрят на тот столб у вигвама.

На краю стойбища у одного из вигвамов стояла длинная жердь. Я вскинул штуцер и выстрелил: пуля пробила верхнюю часть жерди, а вокруг прозвучал шепот одобрения. Известно, что дикие народы умеют ценить отвагу и ловкость врага. Вторая пуля попала на дюйм ниже первой, третья - ровно настолько же ниже предыдущей. Теперь шепот умолк, краснокожие забыли о мастерстве стрелка и удивлялись чудесным свойствам оружия. Им были знакомы лишь обычные ружья, поэтому двадцатипятизарядный штуцер работы мастера Генри казался им колдовством. После четвертого выстрела толпа замерла неподвижно, а после седьмого удивление перешло в смертельный испуг. Между тем я повесил штуцер на плечо и произнес:

- Кто из краснокожих мужей еще сомневается в том, что Олд Шеттерхэнд великий колдун? Любого, кто посмеет напасть на него, ждет смерть. Хуг!

Толпа расступилась передо мной, никто не пытался удержать меня. У входа в вигвам стояли женщины и девушки и пялили на меня глаза, словно я был не живым человеком, а сказочным существом. Честно говоря, именно такое впечатление я и хотел произвести.

У одного из вигвамов я заметил двух воинов с копьями. Это значило, что там содержали пленника. Но кого именно? Пока я раздумывал, стоит ли мне спросить об этом часового, изнутри донесся знакомый голос:

- Масса Чарли, выпустите Боба! А не то индеец зажарит его и съест!