Януш Майснер - Зеленые ворота

Шульц был родом из Польши, а его торговый дом и банковская контора в Гданьске были хорошо известны не только во Франции, но и во многих ганзейских городах и крупнейших портах Европы. В Гамбурге, Амстердаме и Копенгагене он уже открыл филиалы, а теперь намеревался организовать такой же и в Бордо.

Мсье де Бетюн очень его ценил. Пользовался его советами в некоторых финансовых операциях, даже поручал ему разработку условий займов, в реализации которых Шульц частично участвовал как банкир. Таким образом его весомость и авторитет были обеспечены уже с самого начала.

Что касается корсаров, оба были французами, хотя их корабли и плавали до поры под английским флагом на службе у Елизаветы. Одного из них, Ричарда де Бельмона, капитана корабля "Торо", мсье де Бетюн знал лично; второй именовался Пьером Кароттом и кормился, собственно, скорее морской торговлей, чем корсарством.

За него ходатайствовал Генрих Шульц, испрашивая у своего покровителя права поднять французский флаг над кораблем "Ванно" и внести его в портовый реестр. В этом он не встретил никаких трудностей. Де Бетюн - Росни любил драгоценности, королевской казне нужны были деньги, а Генриху IY - и корабли, и моряки. Двое прибывших из Кадиса отвечали всем этим требованиям; в трюмах "Торо" и "Ванно" лежала немалая добыча; десятая её часть пошла в королевскую казну, а несколько премиленьких безделушек украсили шляпу и воротник будущего министра финансов.

Но это было просто пустяком по сравнению с круглой суммой в пятьдесят тысяч дукатов, которую в качестве десятины внес третий корсар, прибывший в Бордо через несколько дней.

Звали его Ян Куна, хотя был он более известен под именем Яна Мартена. И командовал он очень красивым, хоть и небольшим кораблем "Зефир", черный флаг которого уже много лет вызывал страх среди испанцев, страх не меньший, чем возбуждал у них Френсис Дрейк или Хоукинс.

О "Зефире" и его капитане ходили просто невероятные слухи. Некогда, плывя в эскорте французского посла, возвращавшегося из Польши, лишь он один сумел прорваться сквозь датскую блокаду в Зунде и вышел в Северное море; он сражался у берегов Нидерландов, помогая гезам Вильгельма Оранского; перешел на английскую службу и преследовал испанцев в Атлантике, а потом несколько лет практиковался в корсарском ремесле в Карибском море и Мексиканском заливе; в союзе то с Дрейком, то с другими корсарами взял несколько городов и портов в Новой Испании, и среди прочих Вера Крус и Сьюдад Руэда; едва не стал кациком индейского царства Амаха; захватил огромную добычу и быстро её растратил; в 1588 году поджег корабли Великой Армады в Кале и совсем недавно после победоносной атаки на Кадис догнал в открытом море втрое более крупную, тяжеловооруженную каравеллу, взял её на абордаж и захватил груз серебра и золота стоимостью в полмиллиона пистолей. Подсчитали, что за шестнадцать лет он затопил около пятидесяти неприятельских кораблей и судов, захватив добычу с двадцати из них. И никогда не был даже ранен, поскольку его мать, заподозренная в колдовстве, научила сына какому-то заклятию против пуль и сабель врагов.

На "Зефире" находилась возлюбленная этого героя и авантюриста, похищенная из какого-то испанского замка. Ее красота и отвага поражали всякого, кто её видел, а драгоценности и наряды могли вызвать зависть самой королевы.

Не все верили этим фантастическим россказням, но было фактом, что по крайней мере одна королева, причем владычица победоносной Англии, пылала гневом на капитана "Зефира" и жаждала мести. Не только из-за платьев и драгоценностей его любовницы, а прежде всего потому, что Мартен, оставив без предупреждения службу под английским флагом, не выплатил пятидесяти тысяч дукатов в казну Ее королевского величества, и при этом сумел вовремя обезопасить все свое состояние от посягательств казны, так что на них даже нельзя было наложить ареста. Так же, впрочем, поступили шевалье де Бельмон и капитан Каротт.

Все трое - знаменитый корсар, благородный дворянин, принятый при дворе, и скромный купчик добродушного вида - вероломно её обманули. Елизавета через своего посла потребовала их выдачи вместе с захваченной добычей, протестовала против предоставления им убежища во Франции, угрожала задержанием французских кораблей в своих портах.

Генрих IY наслаждался её яростью. Не раз она ему досаждала, и если порой помогала деньгами и войсками, то только в собственных интересах он-то знал это даже слишком хорошо.

Услышав от мсье де Бетюна о романтичном корсаре, он прежде всего заинтересовался его пленницей.

- Ты её видел?

Де Бетюн ответил отрицательно - не было времени.

- Стареешь, мой Росни, - вздохнул король. - Стареешь, хоть моложе меня на семь лет. Я бы не выдержал, чтобы не взглянуть! Как только будем в Бордо, ты должен мне её показать.

- Если застанем там Мартена и его корабль, сир, - ответил де Бетюн.

- Ты должен как-нибудь это устроить. Нужно отблагодарить этих дельных капитанов, как они того заслуживают.

- Если Ваше королевское величество имеет в виду Мартена, то полагаю, что симпатия Вашего королевского величества, выказанная его любовнице, вряд ли будет им воспринята как благодарность, - заметил де Бетюн. - Насколько я знаю, он чертовски ревнив, и притом неустрашим и готов на все.

- Ты меня предостерегаешь! - рассмеялся Генрих.

Росни кивнул.

- На этот раз да, сир, - серьезно сказал он.

- Слово чести, ты меня и в самом деле заинтриговал!

- А меня это беспокоит, - буркнул Росни, - хотя... - он усмехнулся и умолк, подумав о Габриэль д'Эстре, которую терпеть не мог и которая отвечала ему тем же самым.

"- А может быть... - подумал он. - Может эта сеньорита сумеет завладеть сердцем Генриха и отодвинуть со сцены Габриэль? Кто знает..."

- Что ты там бормочешь? - спросил король.

Де Бетюн сообщил, что Мартен преподносит Его королевскому величеству шпагу.

- Она должна была стать даром коррехидора Санта Крус Филипу II, добавил он, кивнув молодому дворянину, подавшему ему шпагу в ножнах, обтянутых сафьяном с золотыми оковками.

Глаза Генриха блеснули. Приняв шпагу, он выхватил полированный клинок. Тот был легок, как перышко. Попробовал отсалютовать, колоть, упер острие в пол и выгнул клинок дугой, потом дал подпрыгнуть вверх. Сталь дрогнула и зазвенела, он довольно усмехнулся, видя, что от прогиба не осталось ни малейшего следа.

Лишь потом король взглянул на рукоять и гарду. Рукоятку из слоновой кости тонкой работы обвивала золотая змея с прочеканенной чешуей и великолепным кроваво-красным карбункулом вместо головы. На резном золоченом эфесе чередовались сапфиры и гранаты; такие же камни украшали оковки ножен.

- Хороша, - протянул Генрих. - Если я не ошибаюсь, карбункул вызывает приязнь, сапфир хранит честь и здоровье, что кстати редко сочетается одно с другим, а гранат улучшает настроение. Если возлюбленная твоего Мартена обладает всеми этими достоинствами, и притом ещё так же хороша, как эта шпага, в самом деле стоит познакомиться с ней поближе. Во всяком случае я не выдам Елизавете твоих корсаров, Росни. Тем более двое из них французы... Ба! Я ведь видел уже когда-то этого Бельмона? - вдруг воскликнул он.