Виктор Харченко - ...Специального назначения

— Да нет, вроде жив повозочный! — заметил Гасенко, наблюдавший эту картину в бинокль. — Да это же наш Нрушанов, казах, повез обед в роту капитана Курносова!

Дым рассеялся, и теперь уже и простым глазом было видно, как ездовой, яростно нахлестывая лошадей, мчался в самое пекло боя, торопясь доставить горячую пищу своим товарищам.

В 11 часов в небо взвилось несколько разноцветных ракет. Из рощиц, оставляя за собой густой шлейф пыли, к проходам потянулись колонны танков. Почти тотчас же открыла яростный огонь вражеская артиллерия. Вскоре в небе появились десятки «юнкерсов» в сопровождении тупоносых «фокке-вульфов». Но над полем боя дежурили наши «Яковлевы» и «лавочкины». Завязался ожесточенный воздушный бой. Однако сейчас нам не до его результатов…

Ведь сейчас передовые танки должны быть уже в проходах. А сквозь густое облако пыли и дыма даже в бинокль ничего не видно. «А вдруг там осталась какая-нибуть случайная мина?» — мелькает мысль, от которой становится холодно в жаркий августовский день. Вздыхаю с облегчением, когда приходит донесение: «Все танки прошли без единой потери!»

Развивая стремительное наступление на Глухов, вперед вырвался 9-й танковый корпус. Пытаясь сдержать его продвижение, гитлеровцы на рассвете 1 сентября предприняли контратаку силами до полка пехоты при поддержке тридцати — сорока танков и бомбардировочной авиации из района Марчихина Буда. Батальону майора Гасенко было приказано установить минные поля на пути движения гитлеровских танков.

Минут через тридцать саперы роты старшего лейтенанта И. К. Сербина уже устанавливали мины на лесных дорогах и просеках юго-западнее Марчихина Буда.

Вражеская авиационная разведка, по-видимому, докладывала в гитлеровский штаб, что здесь нет советских войск. Поэтому танки с черно-белыми крестами на броне шли колонной на большой скорости. В считанные минуты подорвалось сразу шесть вражеских машин. Колонна остановилась и открыла беспорядочный огонь. Вперед поползли саперы гитлеровцев проделывать проходы.

Старший лейтенант Сербин стал отводить свою роту. Одновременно саперы на лесных дорогах поставили еще по пятнадцать — двадцать противотанковых мин. Через некоторое время фашистские танки по проделанным проходам вновь двинулись вперед. Однако вблизи хутора Веселый Гай тяжелые взрывы ухнули под гусеницами еще нескольких танков. Гитлеровских саперов встретил плотный автоматный огонь наших гвардейцев. Вновь загрохотали длинноствольные пушки вражеских танков, и вновь по пустому месту. Сербии уже вывел своих людей из-под огня и приступил к постановке мин на новом рубеже. Только за один день на минах, установленных его ротой, враг потерял девять танков и два бронетранспортера.

Это результат действий только одной роты. Ну а где же были в это время две другие роты батальона майора Гасенко? Они предназначались для сопровождения танков и во время встречного боя практически бездействовали.

— Как считаете, какая главная задача батальона в сложившейся обстановке? — спрашиваю майора Гасенко.

— Сопровождение танков в глубине обороны противника! — последовал четкий ответ.

Пришлось объяснить командиру батальона, что для этого в первую очередь должны привлекаться войсковые саперы. Лишь в самых трудных случаях им следует помогать в проделывании проходов. Главная задача батальонов бригады — действовать в качестве подвижных отрядов заграждений против вражеских танков.

Вспомнил первые шаги ПОЗов под Сталинградом, их высокую эффективность во время Курской битвы. Однако теперь пора переходить на новую, высшую ступень применения ПОЗов. Под Курском наши саперы заблаговременно устанавливали целые полосы минных заграждений, часто и там, где противник не переходил в наступление. Это делалось потому, что мы на первом этапе битвы оборонялись, а гитлеровцы выбирали время и направление для наступления. Сейчас положение коренным образом изменилось. Наступаем мы. Значит, иной должна быть и тактика.

Нужно сократить до минимума минные поля в глубине своей обороны, да и на переднем крае ставить их с учетом обстановки. Количество же подвижных отрядов заграждений необходимо увеличивать. Каждый ПОЗ должен иметь автотранспорт, достаточный запас противотанковых мин, определенное количество взрывчатых веществ с капсюлями-детонаторами и огнепроводным шнуром. Все возможные пути движения вражеских танков должны быть тщательно отрекогносцированы, места установки мин намечены заранее, каждый офицер, сержант и солдат ПОЗа должен четко знать свои обязанности. Действия подвижных отрядов заграждений должны быть увязаны с действиями противотанкового резерва. Именно к этому мы сейчас должны готовить наших людей…

* * *

Наступление войск 60-й армии стремительно развивалось. 30 августа был освобожден город Глухов. Еще через два дня наши войска на этом участке фронта продвинулись в юго-западном направлении на шестьдесят километров, расширив фронт прорыва до ста километров.

Армия вырвалась далеко вперед. Соседи справа и слева отстали, в результате фланги обнажились. Для их прикрытия решено было использовать наши батальоны инженерных заграждений: на правом фланге — 1-й и 3-й, на левом — 6-й.

Положение на правом фланге в районе Марчихина Буда сложилось довольно напряженное. Противник, занимавший западную часть обширного Хинельского леса, сосредоточивал, по донесениям разведки, крупные силы и готовился к контратакам. Поэтому оба наши батальона должны были действовать поротно в качестве подвижных отрядов заграждений.

Однако уже в первых числах сентября, ввиду успешного продвижения вперед правофланговой 65-й армии, наши 1-й и 3-й батальоны были сняты с занимаемых рубежей и выведены в резерв.

* * *

Меня, как и всех советских людей, не могли не волновать успехи наших войск на Украине. Однако к этому присоединялось и свое личное. Ведь там небольшой, одноэтажный городок Лебедин. В нем прошло мое детство, а главное — в Лебедине остался отец, которому шел уже восьмой десяток (мать умерла перед войной, в сороковом году).

В сентябре во время короткого затишья на фронте ко мне подошел подполковник Коробчук. Поговорив о делах бригадных, Владимир Никитович поинтересовался:

— Что Лебедин освободили, известно?

— Да, знаю…

— Как, три дня хватит?

— Что три дня? — не понял я.

— Да съездить в Лебедин проведать родственников и вернуться. — И, предупреждая мой вопрос, Коробчук сказал: — С Михаилом Фадеевичем вопрос согласован. Долго думали, в праве ли отпускать тебя в такое горячее время даже на несколько дней. Решили, что для пользы дела — нужно. Увидишься с отцом — спокойнее будешь воевать, злее фашистов бить станешь.