Борис Ковалев - Повседневная жизнь в период оккупации

В оккупированных районах Ленинградской области была введена индивидуальная форма землепользования, но в одних районах земля нарезалась по числу едоков (Сланцевский район), а в других — на все дворы выделялись одинаковые участки (Гдовский район). Незначительная часть колхозного инвентаря и скота раздавалась в этих районах крестьянам, но большая часть реквизировалась воинскими частями. На Северном Кавказе (в Майкопском, Гиагинском, Пашковском и других районах) немцы создавали так называемые «десятидворки» для совместной обработки земли. На каждую десятидворку они оставляли одну-две лошади, на каждую семью — по одному пуду муки и зерна, а весь остальной скот и продовольствие конфисковывали.

В Белгородском и Ивнянском районах Курской области было выделено по 0,25 гектара на каждый двор в качестве приусадебного участка и полевые наделы по 0,08 гектара на каждого трудоспособного члена семьи. Остальная земля оставалась за общинным хозяйством, которое именовалось здесь «экономией». Крестьяне обязаны были три дня в неделю работать на земле экономии, а остальное время могли использовать для обработки своих наделов. Хлеб на землях экономии был поделен на корню пропорционально числу трудоспособных членов каждой семьи. В других районах Курской и Орловской областей хлеб также делился на корню, но всем дворам выделялись равные доли, независимо от числа трудоспособных членов. Наконец, в отдельных селах Курской области крестьянам было выдано по 20 килограммов зерна, а весь остальной хлеб предназначался для сдачи немцам. Семьям красноармейцев и членов ВКП(б) хлеб не выдавался.

Репрессированные при советской власти, вернувшиеся после оккупации на старое местожительство, получали повышенный продовольственный паек. Кроме того, немцы вернули, где это было возможно, лицам, пострадавшим после 1917 года, их прежние усадьбы или обязывали односельчан строить для них новые дома. Наиболее радикально этот вопрос был решен в Локотьском округе. 23 июня 1942 года Бронислав Каминский издал специальный приказ. В нем говорилось о том, что при раскулачивании у крестьян с нечеловеческой жестокостью производилось изъятие построек, скота, сельхозинвентаря и другого имущества. «В целях восстановления справедливости» всем категориям репрессированных (к ним относились раскулаченные, твердозаданцы и другие обиженные советской властью) безвозмездно возвращались принадлежавшие им ранее постройки всех видов: жилые дома, сараи, риги и прочее, сельхозинвентарь: молотилки, веялки, жатки, сеялки, а также подсобно-промышленные предприятия: мельницы всех видов, шерстобойки, крупорушки, просорушки и пр. Если ранее отобранные постройки были уничтожены, то репрессированным советской властью предоставлялись взамен равноценные — из бывших колхозных строений, в целом виде или частично. Если же дома были проданы, перестроены или использованы для общественно полезных нужд: на постройку школ, больниц, нужных для общества складов и бань, — то им отпускался бесплатно лесоматериал с вырубкой и вывозкой за общественный счет.

Особо жестоким преследованиям подвергались семьи красноармейцев, партизан, коммунистов, советских активистов. Немецкая пропаганда объясняла это тем, что «любой грех, совершенный против своего народа, должен быть наказан». [310] Там же. Л. 1.

Машинно-тракторные станции и совхозы объявлялись на всей оккупированной территории России собственностью германского государства. МТС перестраивались в опорные пункты или базы, возглавляемые немецкими управляющими. К каждой базе прикреплялось до пятнадцати общинных хозяйств. Базы должны были обрабатывать уцелевшими тракторами и машинами земли общинных хозяйств, осуществлять агрономический надзор, внедрять улучшенные методы хозяйства, заготовлять посевное зерно, разводить племенной скот и вести образцовое хозяйство на собственных полевых участках. Базам поручалось также агрономическое обучение крестьян и политическая пропаганда. Совхозы переименовывались в государственные имения. Некоторые из них прикреплялись для обслуживания определенных немецких тыловых гарнизонов. Вместе с тем в русской пронацистской прессе писалось о том, что «правительство Германии не остается в стороне от посевной. Оно оказывает усиленную помощь, завозятся семена даже из Европы… Из германской армии отпускается много лошадей для сельского хозяйства. Поступила большая партия горючего для эксплуатации тракторов в посевной кампании: бензин, дизельные масла, заменяющие керосин, а также запасные части». [311] Речь. 1942.8 мая.

Нельзя сказать, что это была чисто пропагандистская акция. Немецкие тыловые службы делали все, чтобы обеспечить вермахт необходимым объемом продовольствия. Часть скота, конфискованная у крестьян, передавалась в «государственные имения». В качестве рабочей силы туда привлекались крестьяне окрестных деревень. Прием, учет и хранение сельскохозяйственных продуктов, поступающих по обязательным поставкам и в результате реквизиций, а также доведение этого продовольствия до военных и гражданских органов снабжения, находящихся как в Германии, так и на оккупированной территории, были возложены на Центральное торговое общество «Восток». Этому же обществу поручался ввоз в оккупированные области сельскохозяйственных машин, инвентаря и товаров широкого потребления для сельского рынка. Общество тесно сотрудничало с Восточным штабом экономического руководства. Правление общества находилось в Берлине; во всех оккупированных областях имелись его представительства и конторы, которых насчитывалось на захваченной нацистами территории нашей страны более четырехсот.

Немецкая пропаганда весной 1942 года выдвинула на оккупированной территории России лозунг «Судьба этого года войны находится в Ваших руках — русские крестьяне!».

Так как активная идеологическая обработка сельского населения не принесла тех результатов, на которые рассчитывали немецкие пропагандисты, решающую роль стал играть силовой фактор. Как мобилизованные, так и местные жители работали в сельском хозяйстве под надзором полиции и немецких управляющих. Последних к лету 1942 года во всех оккупированных областях насчитывалось от 13 до 16 тысяч человек. [312] Материалы архивной группы Академии ФСБ РФ «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне»: Коллекция документов.

Для надзора за проведением уборочных работ на места регулярно выезжали окружные генеральные комиссары и все чиновники их аппаратов. Так, в Курской области рабочий день в поле продолжался с пяти-шести часов утра до шести-семи часов вечера. Для обработки приусадебных участков отводилось два дня в неделю, остальное время каждый должен был трудиться на земле общинного хозяйства. За невыход на работу в первый раз накладывался штраф — до 500 рублей, во второй раз виновный отправлялся в лагерь военнопленных и у него конфисковывалось все его имущество. Там, где уклонение от работ принимало регулярный и организованный характер, применялись телесные наказания и расстрелы. Между русскими крестьянами и немецкими управляющими неоднократно происходили кровавые столкновения. По сообщениям немецких газет, «многие сельскохозяйственные руководители, честно исполнявшие свой долг, погибли на своем посту». [313] Там же.