Максим Калашников - Низшая раса

А если взять Питер тех же времён? Он, увы, не знал своего Гиляровского. Но кое-что продемонстрировать можно. Например, открыв книгу "Капитальный ремонт" Леонида Соболева – человека из того времени, хорошо знавшего то, о чём пишет. Вчитаемся в его описание Петербурга 1914 года.

"…Столица прикрывала гранитом и мрамором свою неистребимую российскую вшивую грязь, нищету, невежество и крепостническое самоуправство. Облицованные гранитом каналы её воняли страшной устойчивой вонью обывательских клозетов. Великолепная Нева поила острова и окраины неразбавленной холерной настойкой, очищая фильтрами воду только для центральной части города. Под безлюдным паркетным простором барских квартир сыро прели в подвалах полтораста тысяч угловых жильцов с кладбищенской нормой жилплощади в один-два метра на душу. Двадцать две тысячи зарегистрированных нищих украшали своими лохмотьями паперти соборов, в которых на стопудовых, литого серебра иконостасах выглядывало из-за колонн драгоценной ляпис-лазури невыразительное лицо царицы небесной, окружённое сиянием из самоцветных камней стоимостью в сто тысяч рублей…"

Скажете, зло написано? Не спешите с выводами. Дело в том, что жилищная проблема в обеих столицах царской России была страшенной. А. Купцов, при работе над книгой "Миф о красном терроре" перевернувший гору статистических изданий ещё царских времён, приводит красноречивый факт: в Москве 1910 года 25% населения размещались в "квартирах" в одну комнату со средним числом обитателей в такой комнате в 6,5 человека. Внаём сдавали даже не комнаты, а углы и койки. Отдельная квартира в той стране была роскошью для немногих: в 1911 году квартирный налог в Российской империи платило всего 650 тысяч человек! Все остальные снимали жилплощадь у квартирных владельцев. При этом съём квартиры в Москве или СПб. стоил в 1910-е годы от 300 до 600 рублей в год. При том, что дневные заработки рабочего были намного меньше среднедневной платы за полноценное жилище. Например, рабочие-металлисты получали 93 копейки в день, химики – 69 копеек. Потому и вынуждены были жить по углам, снимать сырые подвалы и каморки, существовать в заводских казармах. Комнату-то можно было и за 8 рубликов в месяц снять. Самого понятия "квартира" в нынешнем понимании этого слова для многих просто не существовало. Ну, снимал человек квартиру в доме, принадлежащем купцу, и в своей квартире на условиях субаренды сдавал внаём комнату – семейной паре, две койки – мастеровым, полуподвал – прачке для житья и работы. В провинциальных городах было ещё хуже…

Так что, читатель, для миллионов русских, что после 1917 года стали жить в коммунальных квартирах, такие жилищные условия казались просто раем небесным по сравнению с каморками, углами, подвалами да койками.

Нынешние почитатели "России до 1917 года" плохо представляют себе ту дикость, в которой жила основная масса русского населения. Зачем за примерами далеко ходить? Сколько раз – уже в советские времена – кулаки ломали и сжигали тракторы, объявляя их "антихристовыми машинами"? А сцена из "Тихого Дона" Шолохова, где над станицей пролетает аэроплан? Помните: там старуха при виде самолёта вопит: "Ой, смертынька моя пришла!", валится на землю и напускает лужу мочи от страху? Могу напомнить рассказ Антона Павловича Чехова "Злоумышленник", где полиция ловит крестьянина, откручивающего гайки с болтов, соединяющих рельсы на железной дороге. Он использует их в качестве грузил для рыбалки, и ему даже в голову не приходит, что таким образом он может вызвать катастрофу поезда. Между тем это не вымысел Чехова: прототипом такого горе-рыболова послужил подмосковный крестьянин Никита Пантюхин. Великий мастер ловить налимов, он-то и откручивал гайки с путей. Делал он это от страшной бедности: не было у него денег на покупку свинца для отливки грузил. На ноге у крестьянина была многолетняя гниющая язва (что-то вроде туркменской пендинки). Лечил её крестьянин, прикладывая к ней ил из омута или пруда, а то и нюхательным табаком посыпая. Когда Чехов (а он был врачом по профессии) осмотрел язву и прописал нужную мазь, Никита отказался её использовать. "Зря деньги не плати, а что мазь эта стоит, мне отдай деньгами либо табаку нюхательного купи: табак червяка в ноге ест". А когда ему сказали, что его гаечный промысел чреват большой бедой, Никита с детской непосредственностью ответствовал: "Нешто я все гайки-то отвинчиваю? В одном месте одну, в другом – другую… Нешто мы не понимаем, что льзя, а что нельзя?"

Как говорится, нет слов – одна немая сцена. Хоть стой, хоть падай. И это не какой-нибудь глухой уголок Афганистана, а романовское Подмосковье 1880-х. Стоит ли удивляться тому, что потом крестьяне будут шарахаться прочь и креститься, когда красные предложат им прививки от болезней, меры профилактики заболеваний, нормальную гинекологию…

Даже если не страдать национальным мазохизмом…

Не хочу страдать национальным мазохизмом. В принципе, если вы почитаете описания жизни в нефешенебельных районах Парижа или Лондона тех же времён, то увидите мерзость и грязь ничуть не меньшие. Лондон времён королевы Виктории – ещё та помойка. Впрочем, и позже – тоже, достаточно заглянуть в книгу "Люди бездны" Джека Лондона. Но именно красные поставили грандиозную цель: сделать города чистыми, научно организованными, насыщенными современными жилищно-коммунальными технологиями, лишёнными трущоб и при этом утопающими в зелени парков и скверов. Именно этим коммунисты заставили и Запад измениться, стать гуманнее и чище. Именно красные, а не царская Россия. Она-то образцом организации городской жизни как раз и не блистала. Да и могло ли быть иначе при господстве низшей расы хапуг?

Да, до 1917 года западные рабочие хотя жили лучше русских коллег, но и для них нормальные квартиры были роскошью. В той же Голландии рабочий и крестьянин с жёнами своими спали в каком-то подобии шкафа, где ноги не вытянешь. А детей на ночь клали в какие-то ящики под этой шкафоподобной кроватью. Не верите? В Голландию поезжайте, как я, – вам сами голландцы покажут. Они мне в 1998 году так и говорили: "Наши рабочие получили нормальные жилищные условия только после вашей социалистической революции". На Западе рабочим стали обеспечивать квартиры и приличные дома только после того, как тамошние капиталисты перепугались: а вдруг им тоже кишки выпустят, как в России?

Нынче принято считать, будто бы в царских городах жили (как у Булгакова) исключительно подобия профессора Преображенского. В квартирах с библиотеками, столовыми, роскошными личными кабинетами, с отдельными комнатами для кухарки и горничной. А потом пришли большевики-хамы, которые превратили все эти роскошные жилища в грязные коммуналки, где быдло стало мочиться мимо унитаза и т.д. И все уверены в том, что они-то уж точно – не случись 1917 года – жили бы, как профессор Преображенский.