Нерсесов Яков - Тайны Нового Света. От древних цивилизаций до Колумба

Братья навестили место погребения своего отца и сообщили ему о происшедшем. После этого они удалились из Шибальбы и вознеслись на небо, где стали солнцем и луной. Убитые Сипакной четыреста юношей, превратившиеся в созвездие Плеяды, стали их товарищами».

Так заканчивается вторая часть «Пополь-Вуха». Символично звучит заключительная фраза произведения: «Больше о существовании народа киче сказать нечего…»

Гибель культуры майя. В результате ожесточенных междоусобиц в XV в. на полуострове Юкатан образовалось более десятка мелких городов-государств, постоянно враждовавших друг с другом. Правители городов, расположенных в разных частях страны, «делали друг другу пищу безвкусной»: один, заняв побережье, не давал рыбы и соли другому, а тот, в свою очередь, не разрешал поставлять противнику дичь и фрукты.

Опустошительные междоусобные войны постепенно разоряли страну и привели к упадку культуры майя. Это была агония некогда великого народа. Печальный закат блестящей цивилизации. Часы древней истории майя отсчитывали свой срок, У майя уже не осталось времени ни для творческих поисков, ни для политических преобразований. С конца XV в. над потерявшими былую мощь юкатанскими майя нависла угроза завоевания достигшим к тому времени наивысшего расцвета государством ацтеков. А 3 марта 1517 г здесь появились европейские завоеватели, и часы доколумбовой истории Нового Света остановились. Остановились навсегда!

Испанцы, снедаемые жаждой обогащения, вооруженные огнестрельным оружием, закованные в стальные латы, сражались против индейцев, одетых в хлопчатобумажные «панцири», подбитые ватой, opужием которых были копья и стрелы с обсидиановыми и кремниевыми наконечниками Дольше всех в Мексике сопротивлялись европейским захватчикам именно майя! Островной город Тайясаль, на озере Петен-Ица, укрытый непроходимыми джунглями, пал лишь в 1697 г.!

Сбылись, оказавшись пророческими, строки из древней книги майя «Чилам Балам» (буквально книги «пророка Ягуара», вероятно, от имени известного пророка Балам из города Мани), повествующие об окончании эры майя:

«…Увы! Оплачьте себя, ибо они пришли… Огонь будет вспыхивать на концах их рук, они закутаны в плащи, с ними веревки, чтобы вешать владык… Бесчеловечны будут их солдаты, свирепыми будут их псы… Большое горе, сильная нищета из-за новой дани, наложенной на вас… Приготовьтесь переносить тяжесть нищеты, которая идет в ваши селения».

Уничтожив одну из величайших цивилизаций древней Америки, европейцы оправдывали свои действия тем, что они карали варваров, приносящих во славу своих богов человеческие жертвы. Правда, неизвестно, кого же на самом деле можно было назвать варварами алчных до гопота «цивилизованных» испанцев или майя — наиболее образованный народ — «греки» древней Америки…

«…Принимайте, принимайте ваших гостей, бородатых людей, несущих знак бога… Они пожелают, чтобы вы служили богу вместе с ними… Так сказал наш владыка: запылает земля, грозы без дождя будут в небе… Вот что придет тогда: власть порабощать, рабство на строительстве, рабство людей. Когда оно придет, будет… вы увидите.»

Древняя культура майя не исчезла бесследно Яркий мир майяского прошлого стал неотъемлемым элементом мексиканского настоящего, тем самым внеся свой вклад в сокровищницу мировой культуры.

Почти тысячу лет назад, когда Европу уже окутало мрачное и таинственное Средневековье, по другую сторону Моря Тьмы (Атлантики) в богатые и солнечные долины Центральной Оахаки (Западная Мексика) — старинные земли сапотеков — проникли, как уже отмечалось, агрессивные племена миштеков.

Оахаки им оказалось мало, и они двинулись дальше вплоть до штатов Герреро и Пуэбла.

Потерпев неудачу в вооруженном столкновении с воинственными пришельцами, сапотеки сочли за благо породниться с ними: наследники и наследницы знатных родов обоих народов переженились между собой. Так брачные узы сплотили два народа. Вот как об этом рассказывается в одной из немногих сохранившихся красивейших легенд миштеко-сапотекского времени «Долине змей»:

«Ноотцхоо (один из древнемексиканских вождей. — Прим. перев.) пребывал в горе. Его дочь по имени Три Мотылька заболела.

Напрасно мудрые знатоки змеиных ядов и целебных трав из соседнего царства ацтеков и из далеких стран Юга и Востока пытались излечить неведомую болезнь прекрасной принцессы. Никому не удалось оживить ее сердце, зажечь блеск юности в ее черных зрачках. Видя, что его дочь умирает, вождь рычал и метался как голодный ягуар.

Но любил ли миштекский вождь свою дочь? Нет. Он ненасытно любил одну только власть. Его дочь была обещана в жены сыну могущественного императора ацтеков. Она должна выведать секрет его могущества с помощью ядовитого сладкого сока дикого растения. Этот сок, открытый правителем ацтеков, был волшебным напитком. Тот, кто его пробовал, чувствовал, что он переносится в райские края, г на самом деле засыпал мертвым сном. При дворе ацтекского императора Три Мотылька разольет по чашам это сладчайшее и усыпляющее вино. Как только отважные воины, отведав его, уснут мертвым сном, империю захватит хитрый Нооцтхоо.

— Я отдам свою дочь тому, кто отнимет ее у смерти! — провозгласил отчаявшийся вождь, видя свою дочь при смерти.

— Господин, разреши мне отправиться на родину. Там, в глубокой долине, живет Змея Жизни. Ее яд спасет твою дочь. Я не прошу ее любви — это слишком много для раба. Верни мне мою свободу! Спроси у жрецов — они подтвердят, что только на Востоке, там, где встает Отец Солнце, можно найти Источник Жизни! — так сказал раб-сапотек.

Когда-то могущественный военачальник сапотеков! он пал жертвой заговора в борьбе с войском Нооцтхоо. Три Мотылька была влюблена в этого воина. А воин любил свободу, родные горы, теплый воздух далекой родины. Он честен и верен слову. Он сможет преодолеть леса, долины, озера и реки и добудет яд у Змеи Жизни.

— Иди! — сказал ему вождь миштеков,

Сапотек отправился в путь. Той Мотылька, которая была больна только любовью, огромной любовью к побежденному воину, осталась ждать его возвращения. Она хотела стать счастливой с ним.

Вооруженный луком и палицей, шел раб на поиски Змеи Жизни. Грудь его защищал меховой панцирь из шкур диких животных. Такие панцири носили многие древнемексиканские воины. Отважно шагал он по равнинам, обожженным палящим солнцем, по лесам, кишащим дикими зверями. Ему приходилось сражаться с ними и днем и ночью. Как тигр, прыжками, спускался он в отвесные пропасти.