Владимир Бешанов - Танковый погром 1941 года. В авторской редакции

Фактически Западный фронт был разгромлен. Из всей былой мощи в распоряжении Павлова осталось всего 16 дивизий, от которых в основном реально существовали только номера и знамена. Лишь восемь из них сохранили от 30 до 50 процентов боевого состава. Остальные соединения представляли собой отряды в несколько сот человек без автотранспорта и тяжелого вооружения. Так, к исходу 28 июня вся 4-я армия по количеству личного состава и техники не превышала штатной стрелковой дивизии. В 14-м механизированном корпусе насчитывалось 1825 человек и 2 танка Т-26. В 22-й дивизии этого корпуса было 450 бойцов.

Группе армий «Центр», по мнению Гота, «удалось провести одно из тех сражений на уничтожение, которые нечасто встречались в истории войн». Об этом не замедлили оповестить мир германские средства массовой информации. В ответ Кремль выступил с резким опровержением, а заодно сделал первую попытку объяснить причины военных неудач:

«Гитлер и его генералы, привыкшие к легким победам на протяжении всей второй империалистической войны, сообщают по радио, что за семь дней войны они захватили или уничтожили более 2000 советских танков, 600 орудий и взяли в плен более 40 000 красноармейцев; при этом за тот же период немцы потеряли будто бы всего лишь 150 самолетов, а сколько потеряли танков, орудий и пленными — об этом германское радио умалчивает.

Нам даже неловко опровергать эту явную ложь и хвастливую брехню.

(Какой знакомый, однако, стиль. Одна эта фраза сразу навевает известный образ: трубка, усы, френч, сапоги.)

На самом деле положение рисуется в совершенно другом свете. Немцы сосредоточили на советской границе более 170 дивизий; из них, по крайней мере, третья часть представляет танковые и моторизованные. Воспользовавшись тем, что советские войска не были подведены к границам, немцы, не объявляя войны, воровским образом напали на наши пограничные части, и в первый день войны хваленые немецкие войска воевали против наших пограничников, не имевших ни танков, ни артиллерии. К концу первого дня войны и весь второй день войны только передовые части наших регулярных войск имели возможность принимать участие в боях, и только на третий, а кое-где на четвертый день войны наши регулярные войска успели войти в соприкосновение с противником. Именно ввиду этого удалось немцам занять Белосток, Гродно, Брест, Вильно, Каунас…

В результате упорных и ожесточенных боев — за период 7–8 дней немцы потеряли не менее 2500 танков, около 1500 самолетов, более 30 000 пленными. За тот же период мы потеряли: 850 самолетов, до 900 танков, до 15 000 пропавшими без вести и пленными. Такова картина действительного положения на фронте, которую мы с полным основанием противопоставляем хвастливым сообщениям германского радио».

Сегодня, зная действительное положение дел на советско-германском фронте и о разгроме шести советских армий на восьмой день войны, мне тоже «даже неловко опровергать эту явную ложь и хвастливую брехню».

Пока немецкая военная машина работала как часы, хотя в шестеренках уже поскрипывали первые досадные песчинки. Вот Гальдер записывает в дневник: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».

Штаб группы армий «Центр» доносил 29 июня Главному командованию сухопутных войск: «Завершение уничтожающих боев на Востоке будет характерно отличаться от боев на Западе. Если на Западе и в польской кампании окруженные силы противника с окончанием боев в основном почти добровольно сдавались в плен на 100%, здесь это будет происходить совершенно иначе. Очень большой процент русских укрылся в больших, частично не прочесанных районах, в лесах, на полях, в болотах и т.д. При этом целые батальоны с оружием являются небезопасными в таких районах… Причина этого кроется в том, что русские в основном уклоняются от плена».

Официозная «Фелькишер беобахтер» готовит немецких граждан к возможным неожиданностям: «Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падет мертвым в рукопашной схватке».

Германское командование надеялось, что теперь танковые соединения смогут с ходу форсировать Западную Двину и Днепр и развить наступление на Смоленск с целью ликвидации всех оставшихся советских войск и открытия беспрепятственного пути на Москву. Однако немцев ждало некоторое разочарование. Из глубины страны в это время выдвигались семь свежих советских армий второго стратегического эшелона. В них было 77 дивизий, около миллиона человек, более 3000 танков. Буквально на глазах вместо одного разгромленного фронта возникал другой.

К концу июня фон Бок подтянул танковые группы на рубеж реки Березина. Войска 3-й и 2-й танковых групп произвели перегруппировку и возобновили наступление. Генерал Гот получил задачу, обойдя реку Березину с севера и повернув на восток, силами 39-го моторизованного корпуса овладеть Витебском; 57-м корпусом, пройдя севернее озера Нарочь, захватить переправы в районе Полоцка. Войскам Гудериана предстояло на широком фронте от Борисова до Бобруйска форсировать Березину и выйти к Днепру.

Особенно упорные бои развернулись в районе Борисова. Во второй половине дня 30 июня передовые части 18-й танковой дивизии Неринга вышли к западной окраине Ново-Борисова. Бетонный мост через Березину был подготовлен к взрыву. Но советское командование все время оттягивало уничтожение переправы, так как на восточный берег переправлялись отходившие от Минска подразделения. 1 июля немецкие танки с ходу захватили мост и ворвались в Старо-Борисов, который обороняли отдельные части 13-й армии и курсанты Борисовского танкового училища с несколькими учебными машинами. В связи с обозначившимся обходом войск правого крыла фронта командующий приказал перебросить 1 июля на автомашинах в район севернее Борисова 1-ю Московскую мотострелковую дивизию с задачей организовать оборону на рубеже Крацевичи — Стахов и переправе у Чернявки и не допустить прорыва противника через Березину.

1-я Московская дивизия, сформированная в 1927 году, была, говоря современным языком, элитным подразделением Красной Армии. В январе 1940 года ее переформировали из стрелковой в механизированную в составе двух мотострелковых, одного танкового, одного артиллерийского полков, разведывательного и инженерного батальонов, зенитного и противотанкового артдивизионов, батальона связи. Все ее подразделения были полностью укомплектованы боевой техникой, в том числе танками Т-34 и KB, а личный состав хорошо обучен. Командовал дивизией талантливый военачальник полковник Я.Г. Крейзер.