Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]

В своей первой книге «Воспоминание о будущем» [14] я с воодушевлением описал странное существо в центре плиты как изображение астронавта, который якобы сидит в своего рода капсуле космического корабля и обслуживает сложные приборы; позади него я предполагаю струи пламени — в контексте: реактивная струя.

Реакция была своеобразной. Сначала специалисты лишились дара речи от такой трактовки дилетанта. Когда книга получила всемирный успех и была экранизирована, когда Паленке стал местом паломничества туристов, которые желали увидеть моего «астронавта», башня из слоновой кости вдруг превратилась в растревоженный улей. Правда, ни один археолог не спросил у меня, не пересмотрел ли я свои еретические взгляды, однако в 1973 г. в Паленке состоялся конгресс экспертов, на котором всезнайки ответственно смогли объяснить общественности, что же, по мнению академической науки, действительно изображено на надгробной плите. Ответственное определение дано не было. Я же был лишен права участвовать в обсуждении.

После моего первого спонтанного описания прошло почти 20 лет. Десять лет назад в книге «Мой мир в картинках» я изменил первоначальное мнение. Я кое-чему научился, но все еще различал в рельефе похожее на астронавта существо, которое сидело в явно техническом аппарате. А сегодня?

Сегодня мне известна основная литература о надгробной плите, я знаю, что означают отдельные глифы, я основательно занимался календарем майя и попытался — by the way [19] Кстати (англ.). — Примеч. пер. , как говорят американцы, — «проникнуться» миром представлений табличек с надписями. В конце концов, именно тогда я заметил, насколько шатки археологические толкования.

Несомненно, на надгробной плите имеются глифы и графические изображения, известные также по другим центрам майя, такие, например, как птица кецаль (ныне геральдическое животное Гватемалы) или так называемый крест жизни. Чтобы суметь рассмотреть птицу кецаль, сидящую на голове фигуры, нужно, видимо, надеть на глаза специальные очки для археологов. В кресте жизни усматривают то древо жизни, то крест разделенной на четыре части Вселенной. Вариант прочтения зависит от того, какую школу археолог посещал (в этой школе, естественно, имеет вес только одно мнение — мнение профессора). Разные школы единодушны в том, что надписи, идущие по краям надгробной плиты и охватывающие ее как лентой, большей частью не поддаются расшифровке. Расшифрованы некоторые глифы — глифы дат, астрономические символы Венеры, Солнца, Полярной звезды и Луны. Но от того, что нафантазировали о сидящей фигуре, «волосы в бороде бога погоды» встают дыбом!

Против предположения, что речь идет о боге кукурузы Юм Кош [5], выступает Марсель Брион:

«В центре надгробной плиты высечена фигура человека, возможно, портрет умершего; покрытый украшениями, сильно подавшись телом вперед, он покоится на большой маске, изображающей бога земли, смерть».

Пьер Иванофф [6] видит совершенно иное:

«Символическое значение этого странного изображения… загадывает несколько загадок. Бог мертвых из-за своей связи с подземным миром одновременно является, по верованиям майя, богом плодородной земли. Мужчина над ним своей выпрямляющейся позой похож на возникающую жизнь. Его лицо напоминает лицо бога кукурузы, поэтому он мог бы быть воплощением развивающейся природы. Разделенная на четыре части Вселенная, крест, который одновременно является отображением мира, времени и смены власти, вместе с церемониальным жезлом несет авторитет и силу. Наконец, птица моан символизирует смерть». Милослав Стингл [9] надел другие очки: «…видна фигура юноши, в которой, очевидно, изображено не конкретное лицо, а человек — просто род человеческий. Из его тела вырастает крест, символизирующий кукурузу, дающую жизнь. Из кукурузных листьев по обе стороны извиваются двуглавые змеи… таким образом, из тела юноши вырастает жизнь, но сам он покоится на лике смерти — отвратительной голове фантастического животного, из пасти которого торчат острые клыки».

Доктор Альберто Рус Луильер [13] увидел…

«…юношу, откинувшегося назад на большую маску монстра-земли… над его телом высится крест, идентичный знаменитому кресту другого храма в Паленке. Из двуглавой змеи бьют фонтаном маленькие мифологические персонажи, над ними птица кецаль с маской бога дождя. Мы полагаем, что эта сцена изображает фундаментальные понятия религии майя…» В новейших публикациях высказывается мнение, что речь идет все-таки о жреце или властелине, возможно, о правителе Па кале, во всяком случае, о фигуре, которая падает в раскрытую пасть чудовища. То, что позади фигуры я по наивности описал как струи пламени, в действительности является «очень четко различимым чудовищем-землей» [16]. Прямо сегодня я схожу к окулисту, и пусть со мной сходит Поль Риве, знаменитый археолог, потому что он видит там «стилизованные волосы бороды бога погоды»!

После всей этой профессиональной тарабарщины я еще раз выдвигаю на обсуждение надгробную плиту из Паленке. Поскольку ее, как было сказано, в данное время больше сфотографировать нельзя, я осмелюсь показать особенность на соответствующем оригиналу изделии каменотеса, которое несколько лет тому назад живущий в Паленке индеец сделал для меня в результате многомесячного труда.

Я не считаю, что на надгробной плите капсула с астронавтом изображена превосходным образом с точки зрения техники. Я могу различить нагнувшееся вперед человеческое существо, носящее сложный головной убор, напоминающий техническое устройство, от которого назад идут двойные шланги, — по мнению археологов, в целом это прическа. Существо почти уткнулось носом в прибор, которым он манипулирует (с помощью каких-то ручек или рычагов) обеими руками, — по мнению археологов, существо сидит перед «крестом жизни». Меня упрекали в том, что свой «эффект, ракеты» я могу достичь только в том случае, если рассматривать надгробную плиту как поперечный рисунок, а это недопустимо; мне очень хорошо подходит вертикальный формат, тогда языки пламени загораются как раз снизу (под капсулой), что вполне обычно для взмывающих в небо ракет. Нигде мне не удалось обнаружить ни «чудовище-землю», ни «птицу кецаль».

Допустим, что умный жрец майя хотел в образной форме сообщить будущим поколениям о посещении инопланетян — со своей точки зрения, точки зрения бога. Правда, этот набожный человек понятия не имел о технике с ее аппаратами и двигателями, а тем более об одноместном космическом корабле, на котором инопланетный гость курсировал между Землей и кораблем-носителем. У жреца, человека каменного века, запечатлелось в памяти то, что он видел, все это было перенесено на рельеф, который сегодня заставляет теряться в догадках, — и, естественно, сопровождено пояснениями с помощью единственного известного письма, глифов. Поэтому я совсем не удивлен, что на надгробной плите наряду с наивным графическим отображением техники возникают также астрономические символы. Доктор Альберто Рус видит во фризе с сидящим в центре существом «космическую среду, окружающую человека, в которой звезды правят неизменным ходом времени».