Андрей Ваджра - UKRAINA: От мифа к катастрофе

Идем далее.

Реформы Петра I в области культуры, в значительной степени осуществились в рамках идей/идеологии малорусских ученых, покинувших для этого Киев и переехавших в Москву. Именно киевляне стали в России руководителями церковного управления и просвещения: галичанин Стефан Яворской был «местоблюстителем» патриаршего престола (заместителем патриарха) и президентом Святейшего Синода; Гавриил Бужинский был «Петра Великого дел славный проповедник», а так же до 1726 занимал должность протектора всех подведомственных Синоду школ и типографий, редактировал книги и документы, контролировал издание книг в Петербурге, Москве и городах Малороссии; волынянин Феофилакт Лопатинский был ректором московской академии, а затем епископом в Твери (был момент, когда вообще всеми Российскими епископатами руководили малорусы). Но наиболее значительной фигурой из них был, советник Петра, архиепископ Новгородский (в прошлом ректор Киево-Могилянской академии) Феофан Прокопович. Дар непревзойденного интригана сочетался в этом человеке с глубокой образованностью и острым умом. Его влияние в те времена на науку и просвещение России было колоссальным! Феофан вошел в историю XVIII века как автор многочисленных речей, проповедей, политических трактатов, как переводчик, теоретик литературы, комментатор. Прокопович сыграл важную роль в создании Академии наук, возглавлял кружок, в который входили Татищев, Кантемир, Брюс и другие деятели русской культуры того времени.

Не меньшее значение для России имели малорусские ученые, врачи, литераторы, философы, религиозные деятели и после эпохи Петра. Фактически именно они все вместе заложили основы общерусской науки и культуры.

Знаете, как этих людей характеризуют сейчас украинские школьные учебники по истории Украины? Как «предателей», которые предали Украину и украинскую культуру за высокие должности в Москве. Представляете? Людей, внесших огромный вклад в фундамент общерусской науки, искусства, языка (на котором впоследствии писали Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский и многие другие писатели и поэты мирового масштаба), обвинили в том, что они «предали» «Украйину», про существование которой они, к тому же, знать не знали, и ведать не ведали! Для нас это звучит смешно, а что у детей в головах остается после таких учебников?

Далее.

В Великороссии существовала богатая поэтическая традиция, но традиция устная, письменных поэтических произведений было крайне мало. Слагалась эта поэзия на великорусском наречии с небольшой примесью церковнославянских слов, стихосложение было не силлабическое и не тоническое, а основывалось на принципах великорусской народной песни. В Западной же Руси сложилась иная, чисто книжная поэтическая традиция, исходящая из польской, и потому основанная на силлабическом стихосложении и на употреблении рифмы. Писались эти «вирши» в Малой Руси как на малорусском наречии (русско-польском жаргоне), который в Западной Руси служил разговорным и деловым языком высших классов русского общества, так и на языке церковнославянском.

Так вот, при Петре І великорусская поэзия превратилась в народное стихосложение, а малорусская стала образцом поэзии высших, образованных, культурных слоев русского общества. Именно она, в последствие, легла в основу пушкинского языка и всей дальнейшей русской поэзии.

Тоже самое касается и прозаической повествовательной литературы. В XVII веке малорусская литература (правда, в значительной степени сформировавшаяся под воздействием польских образцов и европейских переводов, но Петр как раз-то и хотел европеизировать Россию), «задавила» великорусскую.

Риторика послепетровской России это - традиционная схоластическая риторика малорусских братских школ и Могилянской Академии. Именно вышеупомянутые Феофан Прокопович и Стефан Яворский, окончательно закрепили эту традицию в Москве. Вся русская риторика послепетровского периода, как церковная, так и светская, восходит именно к этой малорусской традиции.

Драматической литературы до Петра в Великороссии вообще не было. При дворе ставились драматические произведения малорусских авторов (например Симеона Полоцкого). Русская драматическая литература послепетровского периода генетически связана именно с малороссийской школьной драмой. Таким образом, не сложно увидеть, что русская, точнее ОБЩЕРУССКАЯ литература является прямым продолжением западнорусской, малорусской литературной традиции. [89] Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 415-417.

Подобные же процессы шли и в религиозной сфере. Как писал Трубецкой,

«отношение к религии и направление развития церковной и богословской мысли естественно должны были примкнуть именно к западнорусской традиции, раз западнорусская редакция русского богослужения еще при Никоне была признана единственной правильной, раз Могилянская Академия стала общерусским рассадником высшего духовного просвещения, и раз большинство русских иерархов долгое время были именно питомцами этой Академии. Западнорусской являлась и традиция послепетровской русской школы, методов духа и состава преподавания. Наконец, характерно, что и самый взгляд на старую великорусскую культуру, усвоенный в послепетровскую эпоху был по происхождению своему западнорусский: о культуре допетровской московской Руси было принято (да, можно сказать, и сейчас еще принято) высказывать те же суждения, которые в XVII-м веке высказывали «ученые» украинцы…». [90] Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 417.

Резюмируя, Николай Сергеевич делает следующий вывод:

«Таким образом, на рубеже XVII и XVIII-го веков произошла украинизация великорусской духовной культуры. Различие между западнорусской и московской редакциями русской культуры было упразднено путем искоренения московской редакции, и русская культура стала едина.

Эта единая русская культура послепетровского периода была западнорусской, украинской по своему происхождению, но русская государственность была по своему происхождению великорусской, а потому и центр культуры должен был переместиться из Украины в Великороссию. В результате и получилось, что эта культура стала ни специфически великорусской, ни специфически украинской, а общерусской. Все дальнейшее развитие этой культуры в значительной мере определялось именно этим ее переходом от ограниченного, местного к всеобъемлющему, общенациональному». [91] Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 417-418.

Примерно об этом же писал и духовный вождь украинофилов XIX века Драгоманов, вынужденный констатировать, что

«під кінець XVII ст. в Московщині склались умови культури ширшої й свіжішої, принаймні в вищих верствах громади (в нижчих українці й досі культурніші від москалів!), і що до культури тої з XVIII ст. українці потяглися добровільно. Так-то сталось, що Московщина, бувши слабшою від України культурою масовою, стала вище від України культурою передніх рядів громади, і через те перетягла до себе й передні ряди українські». [92] М.Драгоманов «Чудацькі думки про українську національну справу».