Руслан Скрынников - Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века

В начале ноября 1604 г. иезуиты писали из Чернигова, будто в один день с запорожским войском туда прибыло 9 тыс. донцов. Однако их сведения нельзя признать достоверными. Источником информации и в этом случае был Мнишек. Автор поденных записок ни словом не упоминает о прибытии донского войска в лагерь царевича. Но он покинул Лжедмитрия в конце декабря 1604 г.

Раньше всех других на помощь к самозванцу прибыл А. Корела с отрядом. Когда это произошло, в точности неизвестно. Первые достоверные сведения о действиях казаков Корелы в составе войска Лжедмитрия относятся к началу 1605 г. По сведениям Буссова, атаман Корела оборонял Кромы, имея едва 400–500 донских казаков. Со временем самозванец прислал ему на помощь еще 500 казаков. [18] Буссов К. Московская хроника, с. 102, 104. Но среди этих последних преобладали, по-видимому, служилые казаки из Путивля. Об этом свидетельствует следующая разрядная запись: «Пришол в Кромы из Путивля от Ростриги Юшко Беззубцов с путимцы на помощь кромским сидельцам». [19] Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 238. — По словам очевидцев, в Путивле не раз случались смятения, вызванные ложными слухами о падении Кром. Женщины, очевидно, жены путивльских казаков из отряда Беззубцева, «оплакивали мужей и сыновей» и набрасывались с упреками на поляков ( Борша С. История Московская, стб. 393). Ю. Беззубцев был сотником у путивльских казаков, служивших «с самопалами».

По словам Г. Паэрле, 4 тыс. донских казаков присоединились к царевичу в Путивле. [20] Паэрле Г. Записки, с. 166. По обыкновению Паэрле в несколько раз преувеличил численность подкреплений. Но в основе его рассказа лежали достоверные данные. Участник похода Я. Вислоух сообщал, что в момент выступления царевича к Кромам в мае 1605 г. в его войске находилось «москвы 1000 казаков». [21] Письмо Я. Вислоуха из Москвы от 14 (24) июля 1605 г., л. 155. — Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), ф. библ. Оссолинских, № 2284, л. 55. Капитан Я. Запорский, возглавивший авангарды в армии самозванца, уточняет, что под его начальством находилось 800 донцов. [22] Письмо Я. Запорского Ю. Мнишку (май 1605 г.). — Там же, л. 151–152. Таким образом, к весне 1605 г. в лагере Лжедмитрия собралась добрая половина Войска Донского.

Другая половина, по-видимому, оставалась в Раздорах вместе с главным атаманом Смагой Чертенским. Атаман происходил из измельчавшего княжеского рода. Он был человеком крайне осторожным, что и позволило ему сохранить пост главного атамана Войска Донского с 1603 по 1617 г. Чертенский считался с настроениями вольных казаков и в то же время последовательно придерживался московской ориентации. Еще в ноябре 1603 г. атаман заявил о готовности поддержать дело царевича. Однако не спешил выполнить обещание и терпеливо выжидал развития событий. Лишь после того, как умер Борис Годунов и в Москве произошел переворот, Чертенский и поддерживавшие его лучшие низовые казаки явились на службу к Лжедмитрию. В июне 1605 г. отряд Чертенского присоединился к самозванцу в Туле. [23] ПСРЛ, т. XIV, с. 65. — Столь же осторожным был С. Чертенский в своих взаимоотношениях с тушинским «вором». Он ждал, когда Лжедмитрий II займет Москву. А до того прислал к нему на помощь 500 казаков «своей станицы». Сам же предпочитал оставаться на Дону ( Палицын А. Сказание Авраамия Палицына, с. 149).

Монастырские приходо-расходные книги позволяют установить имена казачьих предводителей, прибывших в столицу с самозванцем. Первое место среди них принадлежало атаману Кореле. Согласно записи в книгах Кирилло-Белозерского монастыря, «казак Ондрей Тихонов сын Корела дал 3 золотых да 2 гривны денег». Много денег на помин души пожертвовал тому же монастырю донской казак Петр Богдан Васильев, новгородец по происхождению. Он отказал монастырю 8 руб. денег. [24] Вкладные книги Кирилло-Белозерского монастыря. — ГПБ, Отдел рукописей, Кир./Бел., № 78/1317, л. 301; Архив ЛОИИ АН СССР, кол. 115, № 1074, л. 474.

Во время поездки в столицу соловецкого игумена Антония донской атаман «Посник Лунев дал отто всего донского войска заветных денег пол-пяти рубли». [25] Книга расходная денег московской езды игумена Антония 1605 г. — ЦГАДА, ф. 1201, оп.1, Соловецк. мон., № 10, л. 2 об. — 3. Имя П. Лунева было хорошо известно на Дону. Много лет спустя донцы вспоминали, как при царе Федоре казаки выходили со многих рек на государеву службу и «отоман Посник Лунев, многие отоманы, казаки царю Федору Ивановичу под Ругодевым и под Ыванямгородом служили, а через год Посник жа Лунев да опять с ним многие отоманы козаки з бояры» ходили к Выборгу. [26] Челобитная грамота донских казаков 1632 г. — В кн.: Карпов А. Б. Уральцы. Уральск, 1911, с. 861. Как видно, Лунев был одним из главных предводителей донской вольницы, поддержавшей Лжедмитрия. Такое предположение подтверждается данными о размерах его личного вклада в монастырь. Как значится в книгах Соловецкого монастыря, «донской атаман Посник Лунев дал вкладу 20 золотых, и те золотые продали и взяли на них 12 рублев». Донской казак Кузьма Максимов дал вкладу 2 руб., несколько других казаков дали на молебен 6 золотых, ценой 3 руб. 20 алтын. [27] Книга расходная денег московской езды, л. 2 об. — 3.

С военной точки зрения донские казаки сыграли очень важную роль в московском походе Лжедмитрия. Обороняя Кромы, Корела сковал все силы царской армии. Донцы составляли самый крупный отряд также и в путивльском войске самозванца. Сказанное подтверждает мнение о том, что вольные казаки выступили в качестве одной из главных сил повстанческого движения на первом этапе гражданской войны. Мнение, согласно которому казаки взяли на себя функции «идеологов» открытой классовой борьбы, нуждается в более строгих доказательствах.

В 1606 г. царское правительство выступило с официальными разъяснениями за рубежом, из которых следовало, что авантюру Лжедмитрия I поддержали одни донские казаки, тогда как волжские и прочие казаки не приняли участие в его походе. [28] Сб. РИО, т. 137, с. 352–353. Надо признать, что самозванец сравнительно поздно предпринял усилия к тому, чтобы установить прямые связи с отдаленными казачьими окраинами. Лишь в середине марта 1605 г. его гонцы отправились на Волгу, Яик и Терек. Самозванец приказал казакам немедленно идти на соединение с ним под город Ливны. [29] Там же, с. 189; Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 189.

Сохранились сведения, что «царицынские казаки» связали местного воеводу и привезли его к Лжедмитрию в Орел. [30] Временник ОИДР, кн. XIV, с. 64–65. Принадлежали ли эти казаки к составу царицынского гарнизона или к вольным станицам, сказать невозможно. Имеются глухие указания на то, что казаки пытались осаждать Астрахань, где сидел преданный Годуновым воевода, но не добились успеха и отправились «каждый восвояси». [31] Масса И. Краткое известие, с. 109. Этот эпизод произошел в позднее время, когда «вся земля уже была под властью Дмитрия». [32] Там же. События в Царицыне также имели место после сдачи царской армии под Кромами.