Хазанов Дмитрий - 1941. Война в воздухе. Горькие уроки

Понятно, что донесение в значительной степени носило пропагандистский характер. Война на этом фронте активно развернулась с первых дней вторжения неприятеля на советскую землю. Впервые о бомбардировках германского союзника Совинформбюро сообщило 24 июня: «В ответ на двукратный налет на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбили Констанцу и Сулину. Констанца горит… Румыния полностью предоставила свою территорию в распоряжение германских войск»

А через день в другой сводке добавлялось: «Наша авиация в течение дня бомбардировала Бухарест, Плоешти и Констанцу. Нефтеперегонные заводы в районе Плоешти горят… Военным объектам г. Яссы (Румыния) воздушной бомбардировкой, произведенной нашими самолетами, причинены большие разрушения»

В какой-то степени советским донесениям вторил начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер, который 25 июня записал в своем дневнике: «Налеты авиации противника на Констанцу усиливаются. Германские истребительные эскадрильи стянуты на защиту нефтепромыслов. Русская авиация совершила налеты также на Брэилу и Галац»

Могло возникнуть ощущение, будто удары по румынским объектам с воздуха множатся. Продолжения налетов ждал и наш противник – с раннего утра 27 июня истребители находились в готовности к вылету, а летающие лодки и поплавковые самолеты с опознавательными знаками ВВС Румынии и Германии приступили к патрулированию над водами восточнее Констанцы. Но дальнейших атак не последовало. Как отмечалось в документах штаба флота, вечером 26 июня нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов временно запретил дальнейшие рейды в сторону Румынии.

Обе стороны приступили к подведению промежуточных итогов прошедших событий. Вероятно, наиболее сильные разрушения нанес неприятелю обстрел орудиями лидеров «Москва» и «Харьков». По данным нашей разведки, крупный пожар возник на нефтехранилище, был подожжен состав с боеприпасами, разрушен вокзал, прервано сообщение Констанцы с Бухарестом, возникли затруднения с поставкой горючего фронту. Историк флота полковник М.Э. Морозов, на основе изучения фотоснимков разрушений важного румынского порта, отмечал: результаты обстрела производили сильное впечатление.

Многие советские и российские историки признавали, что в донесениях экипажей, участвовавших в рейдах на Констанцу, результаты налетов переоценивались. «Сообщалось об уничтожении огромного количества нефти, больших разрушениях в порту, – отмечал профессор Г.И. Ванеев. – Позднее стало известно, что они не были столь результативными, так как немецкое командование значительно усилило противовоздушную оборону базы, перебросив в Румынию дополнительно истребительную авиацию и зенитную артиллерию. При сильном противодействии противника и отсутствии истребительного прикрытия бомбометание производилось с больших высот по площади и не было достаточно эффективным. В порту возникли очаги пожаров и имелись частичные разрушения»

Немцы подчеркивают, что их истребители вынуждены были действовать с полным напряжением. Одно из доказательств – половина машин III/JG52 на пятый – шестой день войны с Советским Союзом вышла из строя. Отчасти это было вызвано боевыми повреждениями, отчасти – постоянной запыленностью полевого аэродрома Мамайя, что сильно сокращало ресурсы двигателей DB601Е. Только к 28 июня механикам и мотористам группы удалось обеспечить боеготовность 24 Bf109F-4, а еще 17 машин нуждались в ремонте. Накануне часть перешла из непосредственного подчинения германской авиационной миссии в подчинение командира эскадры JG52 майора Г. Трюбенбаха (H. Truebenbach), чей штабной отряд перебазировался из Вены в Бухарест и также принял участие в обороне Румынии.

К этому времени части авиационной миссии в Румынии отразили 38 налетов с участием 285 советских бомбардировщиков Эти цифры воспринимались командованием люфтваффе не только с удовлетворением, но и с серьезным беспокойством; счет пострадавших от бомбардировок превысил полтысячи, более 400 различных строений были разрушены или серьезно повреждены. Известно, например, что 4 июля на имя командира III/JG52 майора А. Блумензаата (А. Blumensaat) поступила телеграмма, подписанная рейхсмаршалом Г. Герингом: «Ваша часть за прошедший период «отличилась» отсутствием на счету сбитых самолетов противника. Как долго еще русские будут у вас свободно летать?!»

Комментируя этот документ, германский историк Г. Новарра подчеркивал, что под впечатлением огромных счетов побед авиагрупп Восточного фронта в первые дни проведения операции «Барбаросса» «толстяк Герман» потерял чувство реальности и уверовал, будто не сбивают русских только неспособные. Якобы, 35 самолетов, уничтоженных к этому времени подчиненными Блумензаата, являлись, по мнению Геринга, совершенно незначительным вкладом в ликвидацию большевистских ВВС. Но дело обстояло далеко не столь однозначно и благополучно для германо-румынской стороны, как хотел показать г-н Новарра.

Результаты первых дней войны болезненно воспринимались командованием Черноморского флота и наркомом ВМФ. Ведь согласно предвоенным взглядам считалось, что наши флот и авиация будут господствовать на Черном море. Прошло несколько дней боевых действий, в ходе которых не удалось нанести какого-либо урона немецко-румынскому флоту, а советские потери над территорией Румынии составили 31 самолет (из состава ВВС ВМФ и авиации ГК) ударных соединений. Преимущественно это были лучшие экипажи, многие из которых имели опыт действий ночью и в сложных метеоусловиях, заслужили в мирное время честь считаться снайперскими. Авиацию же следовало беречь для отражения возможного десанта противника в Крыму или на Кавказе. Серьезное беспокойство вызывало также возможное появление на театре итальянского флота, который наше командование считало сильнейшим.

Поэтому адмирал Н.Г. Кузнецов, полагая, что одними бомбардировочными ударами противнику не удастся нанести серьезный урон, посчитал необходимым приступить к минным постановкам, в частности, в устье Дуная. Первая имела место в ночь на 30 июня, когда четыре ДБ-3 поставили донные мины AMГ в Тульчинском гирле и районе Сулины. В следующую ночь три мины были выставлены в Георгиевском рукаве. Эти вылеты прошли без потерь, но вызвала сомнение целесообразность подобной работы: в одних случаях минировалось мелководье, в другом серьезная опасность возникла для собственных подводных лодок, которые начали разворачивать у румынских берегов.

Проанализировав действия черноморской авиации в конце июня, адмирал Н.Г. Кузнецов отметил такие недостатки, как проведение бомбардировки без предварительной разведки цели; установление запасных целей без учета бомбовой зарядки, что приводило к частым вынужденным посадкам и неоправданному расходу боекомплекта. Неоднократно задачи ставились недостаточно четко и конкретно, при этом, по мнению Николая Герасимовича, штаб ВВС ЧФ пренебрегал скрытным управлением частями, ставя экипажам задачи открытым текстом. И, наконец, не уделялось должного внимания вводу в строй молодых авиаторов во 2-м мтап и 40-м бап, а также освоению новой материальной части.