Дэвид Дуглас - Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.

«Если ты или твои преемники умрут раньше меня, то я помогу обеспечить выполнение главных желаний кардиналов и римского духовенства и мирян, чтобы Папа мог быть избран и возведен в сан из почтения к св. Петру» [343].

Взаимодействия папства и норманнской политики с 1053 по 1059 год, естественно, породили антиимперский альянс, который регулировал отношения между папством и империей как раз в тот момент, когда последняя была на грани кризиса.

Смысловые детали этого альянса проявились немедленно. В 1061 году именно нормандец, Ричард, принц Капуи, по наущению аббата Монте-Кассино Дезидерия, возвел на папский престол в Риме Александра II, и когда в 1066 году Ричард поссорился с ним, задачи по покровительству принял на себя Вильгельм де Монтрей, «Добродетельный норманн» [344]. Александр II в свою очередь оказывал норманнам поддержку во многих благородных делах. Он поддержал смелую затею норманнов в Испании в 1064 году и норманнскую экспедицию против Англии двумя годами позже. С 1063 по 1072 год он последовательно содействовал норманнам в их экспедициях на Сицилию, и это был основной фактор их успеха. Антиимперские последствия папской политики по отношению к норманнам так же ясно видны и на севере Альп. Уже в 1061 году, на совете в Базеле сторонники молодого короля Генриха IV отказались признать Александра II и в качестве анти-Папы выдвинули Кадалия, епископа Пармы. Более того, Византия в свою очередь тоже нашла повод для беспокойства, и ее склонили признать Кадалия [345]. Казалось, две империи готовы заключить союз против папства и норманнов, и, хотя сам союз был, конечно, маловероятен, сам факт того, что такие переговоры имели место, показывает, насколько далеко зашли норманны, помогая папству в его противоборстве со Священной Римской империей. Путь для Григория VII был подготовлен.

Правление Григория VII всегда признавалось ключевым этапом в истории средневекового папства, но лишь несколько исследований посвящены проблеме влияния на Григория VII норманнов. Однако таковое, без сомнения, играло важную роль, и это вполне закономерно, так как в 1073 году, когда Гильдебранд стал Папой, его отношения с норманнами уже имели долгую историю. Будучи архидьяконом, в 1059 году в Мельфи он выступал в защиту альянса; сообщают, что он также содействовал примирению между Папой и герцогом Нормандии Вильгельмом в связи с женитьбой последнего. Помимо этого, говорят, что это он убедил Александра II отнестись благосклонно к замыслам норманнов касательно Англии, и в дальнейшем его отношения с Вильгельмом Завоевателем, равно как и с Робертом Гвискаром, носили исключительный характер. На всем протяжении своего понтификата Григорий VII был связан с норманнами, и здесь необходимо добавить, что под норманнское воздействие попадали в основном те направления в политике, которые имели наиболее важные последствия для будущего, а именно усиление папской гегемонии на Западе и распространение папских притязаний на Восток.

Таким образом, военные действия между Григорием VII и норманнами в 1074–1080 годах имели значение не только для успешного продвижения норманнских завоеваний на полуострове. Они отразились и на политике папского престола, причем как раз в тот момент, когда папство прилагало все усилия, чтобы властвовать над всем происходящим в западном христианском мире. Остается под сомнением, стремился ли бы Григорий VII контролировать продвижения Роберта Гвискара на полуострове в 1074 году, если бы успешное саксонское восстание годом раньше не послужило укреплению его позиций против Генриха. Кроме того, в 1075 году в ответ на это Роберт Гвискар был готов использовать против Папы вернувшуюся к Генриху удачу. Возможно, что в 1075 году между Гвискаром и Генрихом IV шли предварительные переговоры, а Папа, со своей стороны, искал союзников еще дальше. В самый разгар борьбы с Робертом Гвискаром он обратился за помощью к Свейну Эстридсену, сын которого в тот год принимал участие в сражениях с норманнским королем Англии [346]. Правда, ни у одного из этих планов шансов на успех не было. У норманнов в Италии были причины бояться успехов императора, чьи права в Италии они захватили с молчаливого согласия Папы, а Свейн Эстридсен, который умер через год, был полностью занят делами Северной Европы.

Тем не менее подобные предложения показывали, насколько широкое значение имели взаимоотношения норманнов и папства в этот период, и значимость этих предложений вскоре проявилась наглядно. В 1077 году, через несколько месяцев после эффектного триумфа над императором в Каноссе, с победой норманнов над ломбардцами в Салерно, Папа потерял своего последнего союзника в южной Италии. Действительно, это был удар, после которого Григорий VII так полностью и не оправился. До конца своих дней на любом этапе борьбы с империей он был вынужден считаться с мнением норманнов. В 1080 году, например, он безрезультатно пытался низложить Генриха IV и был вынужден унизительным образом примириться с норманнским герцогом Апулии. В результате чего в 1081 году Папа благословил поход Роберта Гвискара на восток, а в 1084 году в роли союзника Папы Гвискар разграбил Рим.

Своими действиями норманны изменили политику, проводимую самыми энергичными из Пап, и эта взаимосвязь пережила и Григория VII и Роберта Гвискара. После долгих споров папский престол занял Виктор III, бывший аббат Монте-Кассино Дезидерий; он длительное время был связан с норманнами и теперь с радостью обратился к ним за помощью. К тому моменту анти-Папа Климент III уже прочно обосновался в Риме. После жестокого сражения на территории собора св. Петра Виктору III удалось войти в город и закрепиться там, но это стало возможным только при поддержке норманнского принца Капуи Джордана [347]. Схожие обстоятельства отмечают и начало следующего понтификата в 1088 году. Пришедший на смену Виктору III Урбан II справедливо считается одним из наиболее влиятельных Пап Средневековья, но на протяжении всего периода пребывания у власти он находился либо в прямой зависимости от норманнов, либо под их сильным влиянием.

Урбан II был французом, выбрали его за пределами Италии, и доставить оппозиционного Клименту III понтифика в Рим вновь поручили именно норманнам. Вероятнее всего, новому Папе и в самом деле пришлось провести в южной Италии под покровительством соперничающих норманнских князей Рожера Борса и Боэмунда почти год, и вернуться в Рим в сопровождении норманнских войск ему удалось только после примирения этих двоих [348]. Позже, в 1091 году, когда сторонники анти-Папы и Генриха IV опять изгнали его из Рима, он снова обратился именно к норманнам. Император, только что одержавший победу над войсками Матильды Тосканской в Триконтаи близ Падуи, теперь был на вершине власти, но помощь норманнов вновь оказалась действенной, и в 1093 году Урбан II вновь воцарился в соборе св. Петра [349]. Двумя годами позже примером такого же антиимперского альянса норманнов и папства послужил брак дочери Рожера Сицилийского Констанции и восставшего сына Генриха IV Конрада [350]. Взаимосвязь впечатляет, а последствия очевидны. Если бы норманны и папство не заключили союз заранее, то в 1095 году на советах в Пьяченце и Клермоне Урбан II едва ли смог бы предстать в образе влиятельной европейской фигуры и движущей силы первого крестового похода, да и норманны сумели сыграть особую роль в этом крестовом походе именно благодаря фактам их более ранней истории.