Уинстон Черчилль - Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Когда Карл уходил, вслед ему раздалось негромкое, но хорошо слышимое восклицание:

«Привилегия!». Его подхватили все присутствующие, и низкий гул голосов провожал Карла до самой двери. И по сей день члены палаты общин от Сити занимают места на скамье казначейства, должны руководствоваться законами, ими самими составленными, и жить под властью правительства, установленного по их собственному согласию». Первого июня 1642 г. парламент предъявил королю «Девятнадцать предложений». В этом документе содержались ультимативные требования о том, чтобы члены Тайного совета, высшие государственные чиновники и наставники королевских детей назначались парламентом. Парламент также претендовал на полный контроль над милицией [93] Милиция — войска местного ополчения. — Прим. ред. и армией, посылаемой для усмирения Ирландии, то есть требовал для себя «власти меча». Согласно этому документу, вопрос о церковном установлении также решался парламентом. Если говорить коротко, палата общин предлагала королю отказаться от верховной власти над государством и церковью. Требования ее имели целью не просто решить наболевшие конституционные вопросы — они скрывали в себе потребность разрешить религиозные и классовые противоречия. Пуритане имели подавляющее влияние в парламенте, а при дворе доминировали сторонники англиканской церкви, тяготеющие к католицизму. Новое дворянство, купцы и предприниматели, а также состоятельные сельские арендаторы в некоторых графствах претендовали на политическую власть, почти монополизированную аристократией и лендлордами.

Однако расстановка сил накануне гражданской войны не была такой простой. Брат сражался против брата, отец против сына. Влияние роялистов было очень сильным. Верности парламенту они противопоставили верность короне, пуританскому рвению — англиканское единство. Демократии они предпочитали установленную Богом древнюю королевскую власть. Как «кавалеры», так и «круглоголовые» шли в сражение, руководствуясь верой в высшие цели. В каждом из противоположных лагерей в то же время находились и распутные придворные, амбициозные политиканы и безработные наемники, готовые обогатиться на национальном разобщении; но в целом гражданская война стала трагическим конфликтом противоположных идеалов.

Постоянно растущие требования парламентской партии привлекали к королю новых сторонников. Большая часть знати постепенно примыкала к роялистам; торговцы и купцы в целом склонялись к парламенту, но значительная доля аристократии стояла за Пима, а многие горожане были верными роялистами. Мелкопоместное дворянство и мелкие землевладельцы глубоко разделились в своих политических пристрастиях. Жившие ближе к Лондону в общем симпатизировали парламенту, тогда как север и запад Англии оставались преимущественно роялистскими. Интересно отметить, что обе стороны сражались во имя короля и одновременно поддерживали институт парламента. «Круглоголовые» всегда говорили о «короле в парламенте». Приказы, отданные первому главнокомандующему королевскими силами графу Эссексу, предписывали ему «спасти короля от дурных советников, в чьей власти он оказался», если понадобится — то и силой. Карл клялся, что желает править как конституционный монарх и уважать законы страны. Вопрос не стоял о борьбе абсолютизма против республиканизма, но, как сжато и точно выразился Ранке, «одна партия желала, чтобы доминировал парламент, но не без короля, а другая — король, но не без парламента». При всей значимости классовых и политических противоречий основной движущей силой событий были религиозные споры. Как сказал Кромвель, «религия не была тем, за что поначалу соперничали, но Бог в конце концов подвел борьбу к этому вопросу».

На протяжении более семидесяти лет в Англии царил мир. За исключением немногих офицеров, служивших в Европе, никто не разбирался в военных вопросах. Поначалу «кавалеры», умевшие фехтовать, знающие толк в охоте, имели преимущество над «круглоголовыми». Находясь в Йорке, король с надеждой взирал на Гулль, где хранилось оружие распущенной армии. Сыновья Карла, принц Уэльский и герцог Йоркский, которым в то время было двенадцать и девять лет соответственно, нанесли визит в этот город, где им оказали любезный прием. Но когда король захотел последовать их примеру, то губернатор Гулля сэр Джон Готам закрыл перед ним ворота и приказал вооруженным людям дежурить на стенах. Так как Карл имел в своем распоряжении всего лишь несколько тысяч местных ополченцев, ему пришлось смириться с отпором. В Гулле королю был нанесен сильный удар — оружие имело жизненно важное значение.

Двадцать второго августа 1642 г. Карл поднял свой штандарт в Ноттингеме — как город, так и графство заявили о своей верности ему. Он обратился ко всем сторонникам монархии, призвав их исполнить феодальный долг. Для многих дворян, тех, кто мирно встречались друг с другом, сидели за одним столом, были связаны кровью или родственными узами, начавшаяся гражданская война стала настоящей трагедией: после этого августовского дня они уже больше никогда не улыбались друг другу, не встречались, кроме как на поле боя, а при Марстон-Мур, при Ньюбери или при Нейзби разрубили мечом все узы любви и смыли кровью память о старинной дружбе.

В Ноттингеме в распоряжении короля имелось только восемьсот всадников и триста пехотинцев, и поначалу казалось сомнительным, что королевская армия вообще может быть собрана. Но жестокость парламента сослужила ему хорошую службу: к концу сентября Карл располагал уже 2 тысячами всадников и 6 тысячами пехотинцев. Спустя несколько недель их число увеличилось более чем в два раза, и силы продолжали прибывать со всей страны. Королева Генриетта-Мария, нашедшая убежище в Голландии, прислала оружие и опытных офицеров. Необходимые для этого средства были выручены от продажи драгоценностей короны, которые королева захватила с собой при отъезде. Многие представители знати снабжали короля деньгами. Маркиз Ньюкасл, как сообщается, потратил на роялистское дело почти миллион фунтов стерлингов, а маркиз Вустер — 700 или 800 тысяч. В Оксфордском университете расплавили драгоценную утварь, и этому примеру последовали многие другие. Когда в Кембриджском университете вознамерились сделать то же, Кромвелю пришлось вмешаться и силой заставить университетские власти отказаться от своего намерения.

Тем временем «круглоголовые» располагали куда более значительными средствами, собирая налоги и одалживая деньги у лондонских богачей. Они набрали и обучили двадцатипятитысячную армию, во главе которой стоял Эссекс. Многие полки были сформированы лично теми или иными известными оппозиционерами. Кстати, такая же картина наблюдалась и у роялистов. Но если король мог лишь дать поручение набрать полк или отряд кавалерии, то парламент предоставлял своим войскам еще и оружие и снаряжение. Качество парламентских войск было ниже, но они компенсировали недостаток дисциплины и воинского умения усердием и рвением. Лондонская милиция, обученная немецкими инструкторами, представляла собой силу, с которой нужно было считаться. Флот встал на сторону парламента и блокировал побережье.