Пьер Монтэ - Египет Рамсесов

Ей вторят хором женщины: «Горе, горе! Плачьте, плачьте, плачьте не переставая! Добрый пастырь ушел в страну вечности. Толпа людей удалилась от тебя. Теперь ты в стране, которая любит одиночество. Ты, кто любил шевелить ногами, чтобы ходить, теперь ты пленен, запеленат, связан. Ты, кто имел столько тонких одежд, теперь ты спишь в пеленах!»

Остается только спустить саркофаг в гробницу и расставить там погребальную утварь. [648] Davies. Neferhotep, c. 25-26. Катафалк теперь пуст. Давшие его напрокат жрецы отвезут его в город, где их уже дожидаются другие клиенты.

Гроб в форме мумии опускают в прямоугольный каменный ящик; он вырублен заранее, украшен рельефами и поставлен на место. Некоторые предметы – трости, оружие и, может быть, амулеты – кладут рядом с гробом и закрывают каменный саркофаг тяжелой крышкой. Около него ставят ящик с канопами, лари со статуэтками-ушебти и прочую утварь. Главное, не забыть то, что прежде всего понадобится покойному, – пищу для его рта и, как мы их называем, «прорастающих Осирисов» – деревянные каркасы, напоминающие мумию Осириса, обтянутые грубой тканью. Их наполняли смесью ячменя с песком и поливали в течение нескольких дней. Ячмень прорастал. Когда побеги достигали двенадцати- четырнадцати сантиметров, им давали засохнуть на корню и затем заворачивали в пелены. Египтяне надеялись ускорить воскрешение усопшего, ибо Осирис прорастал точно так же до момента своего возрождения. В более древних гробницах той же цели служили вазы, разделенные на две части поперечной перегородкой с дырочками. В нижнюю часть наливали воду, в верхнюю клали луковицы водяной лилии. Она выпускала корни, которые через отверстия спускались к воде, а вверх луковица выбрасывала стебли через одну, а иногда через три горловины, и лилия расцветала. Этот обычай, очень распространенный в эпоху Среднего царства, позднее был забыт, когда на смену цветущим вазам пришли «прорастающие Осирисы» – еще одна победа культа Осириса над древним солнечным культом. [649] Fraser J.-G. Atys et Osiris, P. 1926, c. 112-113; Kêmi, IV, 161-168.

Когда в подземной усыпальнице все было расстамено по местам, жрец и его помощники удалялись. Каменщик замуровывал вход. Однако родственники и друзья, которые проводили усопшего до его вечного жилища, не торопились уходить. Такое горе и волнение пробуждали аппетит. Носильщики, доставившие все, что нужно покойнику, не забыли и о пище для живых. Все собирались в самой гробнице, либо перед входом в нее, либо чуть поодаль, в легких беседках. [650] Maspero. Histoire. T. II, c. 523. Сцены пирушек очень часты в Фиванских гробницах, но следует различать поминальные трапезы и семейные торжества. См.: Gardiner в: Th. T. S., I, с. 36-41.

Арфист, повернувшись лицом к тому месту, где покоилась мумия, начинал с восхвалений всего сделанного для усопшего: «Ты воззвал к Ра, тебе внимает Хепри и отвечает Атум. Владыка вселенной сделает все, что тебе нравится… Ветер Запада долетает до тебя, до твоего носа. Южный ветер для тебя превращается в северный ветер. Помещают твой рот к сосцам коровы Хесат. Ты становишься чистым, чтобы созерцать солнце. Ты совершаешь омовение в божественном водоеме… Все твои члены вполне здоровы. Ты оправдан перед Ра. Ты бессмертен перед Осирисом. Ты принимаешь наилучшие приношения. Ты насыщаешься, как на земле. Твое сердце успокоилось в некрополе. Ты пришел в свое обиталище с миром. Боги Дуата (преисподней. – Ред .) говорят тебе: „Приди к твоему Ка в полном спокойствии!“ Все люди другого мира – в твоем распоряжении. Ты призван излагать просьбы перед великим (богом). Ты вершишь правосудие, Осирис-Чанефер правогласный». [651] Varille. Trois nouveaux chants de harpistes. – BIFAO, XXXV, 155-157.

В честь божественного отца Неферхотепа другой арфист произносит более грустные слова. [652] Maspero. Études égyptiennes, T. I, c. 172-177. Все помнят, что усопший отмечен особыми привилегиями. Сколько гробниц разрушено, сколько исчезло! Им больше не приносят жертв, хлеб их покрылся пылью. «Но стены твоей гробницы тверды, и ты посадил деревья вокруг твоего пруда. Твой Ба отдыхает под ними и пьет их воду».

Арфисту кажется, что это самый подходящий случай немного пофилософствовать: «Тела уходят туда со времен богов, и молодое поколение занимает их место. До тех пор, пока Ра будет восходить на востоке, а Атум заходить на западе, мужчины будут оплодотворять, женщины – зачинать и все носы будут дышать. Но тот, кто рожден, однажды вернется на свое место».

Отсюда вывод: радуйся жизни, пока живешь! Но вот что странно: арфист обращался с этим советом к тому, кто покоился в саркофаге, а присутствующие принимали его на свой счет. Отдав должное еде и питью, они возвращались в свой город шумной, веселой толпой, совсем не похожей на похоронную процессию.

Вот так происходило погребение богатого египтянина. Вряд ли стоит говорить, что похороны простых людей обходились без этих церемоний. Бальзамировщик даже не вскрывал тела и не вынимал внутренние органы. Он только вводил в тело через задний проход маслянистую жидкость со смолой можжевельника и выдерживал его в натроне. А для самых бедных смолу можжевельника заменяли дешевыми дезинфицирующими средствами. Подготовленную таким образом мумию укладывали в гроб и относили в старую, покинутую гробницу. Там эти гробы громоздились до потолка. Но все равно самая бедная мумия получала минимум необходимого из того, что ей могло понадобиться в загробном мире. Вместе с ней в гроб клали инструменты, сандалии, сплетенные из папируса, бронзовые или фаянсовые кольца, амулеты, скарабеев, глаза-«уджат» и фаянсовые статуэтки богов.

Но были люди совсем бедные – их ожидала общая могила. Посередине богатого некрополя Ассасиф сохранилось кладбище таких бедняков. Это была всего-навсего траншея, куда сбрасывали мумии, обернутые грубой тканью, слегка присыпали песком, а на них тут же сбрасывали другие мумии. [653] Hérodote II.87-88; Erman. La religion des Égyptiens, c. 316-317; Maspero. Histoire. T. II, c. 525-526. Счастливы оказывались те из этих бедняков, чьи имена или изображения оставались в гробнице везира или царского сына Куша! Они могли по-прежнему служить своему господину в загробном мире, как служили ему при жизни, и, поскольку любая работа заслуживает вознаграждения, могли рассчитывать на него и в будущей жизни. Может быть, им тоже перепадут крохи от милостей, дарованных избранным, которые почему-то считались праведниками.