Александра Ленель-Лавастин - Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран

Сведения о политических настроениях историка, имеющиеся в этом четырехсотстраничном дневнике, полностью созвучны положениям его агиографического труда, созданного в это же время и посвященного португальскому диктатору Антониу ди Оливейра Салазару и его режиму. В последнем Элиаде видел воплощение политического идеала, который Железной гвардии «из-за обрушившихся на нее преследований» не удалось до конца реализовать в собственной стране. Степень политической ангажированности Элиаде в военные годы, несомненно, объясняет, почему его имя фигурирует в том очень небольшом списке интеллигентов, который приведен в работе Рауля Хильберга «Палачи, жертвы, свидетели» (1992 г.). Эта монография посвящена геноциду еврейского народа в 1933—1945 годах; Элиаде назван там среди «палачей». Американский историк, анализируя негерманские варианты фашизма, напоминает, что Элиаде был одним из главных идеологов Железной гвардии, что он был в числе тех, кто с 1936 г. совершенно искренне призывал Румынию стать «националистской, пылко шовинистической, вооруженной и сильной, безжалостной и мстительной» [608] Hilberg R. Exécuteurs, victimes, témoins. P., 1994. P. 104. Вышеприведенные слова — цитата из статьи М. Элиаде «Похвала Трансильвании» ( Vremea 29.11.1936). Эта статья исследована в работе: loanid R. The Sword of the Archangel. P. 114. См. гл. IV настоящей работы. .

Второй том воспоминаний Элиаде, охватывающий годы войны, открывается странной главой, которая называется «Загадка коллективной смерти». Наивный читатель, видимо, решит, что через четыре десятилетия после уничтожения европейских евреев знаменитый историк религий, вероятно, пришел к выводу, что с их гибелью в истории Запада открылась не поддающаяся излечению рана. Но по прочтении первых нескольких строк выясняется, что «загадка коллективной смерти» имеет отношение к... бомбардировке Лондона 9 сентября 1940 г. Именно с этого эпизода, с пребывания в подземном убежище в ожидании конца воздушного налета, вновь приступает автор к рассказу о событиях своей биографии, возвращаясь при этом к событиям конца 1930-х годов. И читатель быстро осознает, что под «коллективной смертью» имеются в виду не только бомбы, которые в ту ночь, казалось, падали все ближе и ближе, но и «жертвенная смерть» легионеров и репрессии, которые обрушились на них в 1938 г. Перо Элиаде бестрепетно выводит слова «кровь», «невинный», «трагедия», «уничтожение». Они употреблены, чтобы объяснить, что в истории современного христианства пример Железной гвардии явился одним из немногих, когда слепые вера и молитвы во всемогущество Господа были «оплачены таким количеством крови»; чтобы выразить свое восхищение непоколебимой верой «немногих уцелевших» во время этих «массовых избиений», когда «трагедия произошла» [609] Eliade M. Mémoire II. Р. 39-40. ; они использованы, чтобы констатировать «уничтожение» единственного политического движения, принимавшего Церковь всерьез.

В Лондоне Мирча Элиаде еще не обладал дипломатическим статусом. По его собственному свидетельству, министр пропаганды последнего правительства короля Кароля II — человек, которому он был очень обязан, поскольку тот дал ему возможность выехать за рубеж после освобождения из лагеря Меркуря-Чук, — предупредил его перед отъездом: его пост еще не аккредитован, ему придется довольствоваться обычным гражданским паспортом. Достоверно то, что британское правительство упрямо отказывалось предоставить историку дипломатический статус. Доступные для обозрения документы Государственного архива Великобритании не содержат непосредственных объяснений этого отказа. Однако из них со всей очевидностью следует, что англичанам казались подозрительными и открытое выражение Элиаде симпатий к основной фашистской партии его страны, и обусловленное с ним недавнее пребывание в заключении. Поэтому представляется возможным предположить, что возникшие подозрения как-то влияли на факт отказа Элиаде в дипломатических привилегиях.

Данная гипотеза представляется тем более вероятной, что подозрения в отношении Элиаде вновь всплывут на поверхность через некоторое время, после 16 сентября 1940 г., дня, когда в Румынии было объявлено о создании национал-легионерского государства. В Великобритании стало известно, что среди бесчисленных репрессий, осуществленных Железной гвардией в последующие недели, имел место арест легионерской полицией 6 британских граждан, которые затем были подвергнуты пытке. Это произошло в конце сентября 1940 г. [610] См. London Times от 28 сентября и 7 октября 1940 г. и документы архива Министерства иностранных дел (Foreign Office, FO). 4 октября сотрудник британского МИДа М. П. Ж. Диксон писал руководителю (?) Скотланд-Ярда сэру Норману Кендалу: «Узнав о первых арестах британских граждан, имевших место на прошлой неделе в Румынии, мы обратились к г-ну И. с требованием составить список румынских граждан, проживающих в Великобритании, чтобы провести их арест в качестве ответной меры» (FO 371 24989 R 7624, 167). Этот документ процитирован американским исследователем Б. С. Рении ( Rennie B. S. Reconstructing Eliade. P. 153). Ренни почерпнул его из документов, впервые обнаруженных и исследованных А. Бергер, работавшей помощницей Элиаде в США ( Berger A. Mircea Eliade. Romanian Fascism and the History of Religions in the United States / Nancy A. Harrowitz. (ed). Tainted Greatness: Antisemitism and Cultural Heroes. Philadelphia. 1994. P. 51-74; Berger A. Fascism and Religion in Romania // Annals of Scholarship. Vol. 6. № 4. 1989. P. 455-465). . Чтобы развязать себе руки, Железная гвардия учредила собственную полицию в дополнение к имевшейся государственной. В Лондоне все это вызывало недовольство властей, которые с этого момента стали активно интересоваться Элиаде и сразу после описанного инцидента рассматривали даже вопрос о его включении в список тех румынских граждан, которых следовало арестовать в качестве ответной меры. Однако 7 октября посольство Его Величества в Бухаресте сочло, что подобная мера вряд ли будет достаточно эффективной. Сотрудник британского МИДа П. Л. Роуз имел иное мнение. Поверх текста поступившей из Бухареста телеграммы он написал: «Я по-прежнему считаю, что нам следовало бы арестовать одного-двух человек, работающих при румынской миссии ( hangers-on the legation — по-английски в тексте. — Перев. ), например Мирчу Элиаде, известного своими пролегионерскими настроениями» [611] FO. 371 29999 R 119.119, 10. . Элиаде не арестуют, но многочисленные ходатайства о предоставлении ему дипломатического статуса со стороны румынского поверенного в делах Раду Флореску натолкнутся на исключительно твердый отказ британских властей.

В чем фактически заключались его должностные обязанности? В архивах британского МИДа Элиаде проходил как сотрудник службы печати и пропаганды румынской дипломатической миссии. Эта должность была «совершенной синекурой», как утверждал он в «Мемуаре II». Надо было участвовать в заседаниях ПЕН-клуба, находить издателей для множества «полезных» сочинений, организовывать различные турне и лекции. В его задачи входило также составление еженедельных меморандумов о настроениях британской интеллигенции, который он должен был направлять в румынское министерство пропаганды. Соответствующие бюллетени отсылались в Бухарест каждую неделю. По его словам, вся эта деятельность оставляла ему некоторое свободное время. Он проводил его в Британском музее, собирая там, в частности, материалы для будущей книги о шаманстве [612] Eliade M. Mémoire II. Р. 12-14. .