Отто Ран - Крестовый поход против Грааля

Во время похода один горожанин из Безьер подрался с рыцарем. Бароны потребовали от Раймона Тренкавеля выдачи горожанина и получили его. Злополучный обыватель должен был понести позорное наказание, о котором нам, однако, ничего не сообщается.

После окончания войны жители города Безьер потребовали у виконта удрвлетворения. Тренкавель ответил, что он хочет устроить третейский суд баронов и нотаблей. В назначенный день (15 октября 1167 года) Тренкавель вместе с епископом и баронами прибыли в церковь Святой Марии Магдалины в Безьер. Там их уже поджидали горожане, скрывая под своими одеждами кольчуги и кинжалы.

С угрюмым взором к виконту приблизился горожанин, из-за которого возникла ссора.

«Монсеньор, я тот самый несчастный, который не может подавить в себе обиду за оскорбление, которое Вы мне нанесли. Обещайте дать нам, жителям Безьер, удовлетворение за мой позор».

«Я готов, — ответил виконт, — предать себя решению третейского суда баронов и нотаблей».

«Тут нет и речи об удовлетворении. Наш позор может быть смыт только вашей кровью».

При этих словах в руках заговорщиков засверкали кинжалы. Виконт, его юный сын, бароны и епископ были умерщвлены перед алтарем.

Примерно через сорок лет церковь Святой Марии Магдалины и ее главный алтарь должны были стать свидетелями еще более ужасной кровавой бани. Словно вулкан треснул Дом Божий, похоронив под своими обломками горящие трупы всех горожан Безьер…

Консулы остались правителями города и в течение двух лет не желали слышать о епископе и виконте. Они смеялись над яростью дворянства и отлучением Ватикана. Столь гордым и неистовым было чувство независимости романских городов-республик.

Эта гордая независимость позволяет равным образом думать о готском феодализме, римском консулате и иберийском патриархате, к которым она исторически восходит.

К 1050 году Тулуза, Барселона, Сарагосса, Нарбонна, Безьер, Каркассон, Монпелье, Ним, Авиньон, Арль, Марсель и Ницца были практически независимыми республиками. В каждом городе имелся свой capitulum (городской совет), выбираемый городской общиной. Формально председателем совета считался некий граф или виконт. На деле же во главе его стояли консулы, советовавшиеся с городом в благополучии и в беде. Ставшая знаменитой выборная формула была изобретена арагонцами. Она произносилась при короновании их короля.

«Мы, столь же и даже более могущественные, чем Вы, делаем Вас королем, если Вы готовы объявить нам, что обязуетесь защищать наши свободы. Если нет — тогда нет!»

В Нарбонне совместно правили архиепископ, виконт и горожане. В Марселе эти три власти имели в своем управлении собственный городской квартал. В Ницце, Арле и Авиньоне власть находилась в руках городской общины. Эти богатые и гордые горожане имели свои собственные дворцы и защищали с копьем и мечом права города. Если они того желали, то могли сделаться рыцарями и состязаться на турнирах с баронами. Без ущерба для собственного достоинства эти благородные горожане, подобно своим собратьям в греческих городах, вели морскую торговлю.

Эта тяга к независимости романских городов происходит из сознания своих наследственных прав и справедливой гордости за приобретенное богатство.

Процветало сельское хозяйство — лучшая экономическая основа всех общин и городов. Земля в изобилии приносила пшеницу, просо и завезенную из Азии во время крестовых походов кукурузу. Потоками лились вино и оливковое масло. Торговые договоры способствовали укреплению связей прибрежных городов Романиих Генуей, Пизой, Флоренцией, Неаполем и Сицилией. В портах Марселя сновали итальянские, греческие, левантийские корабли, суда мавров и норманнов.

Посредниками между Романией, с одной стороны, и торговыми городами Средиземноморья, с другой, были еврейские маклеры. Евреи могли свободно жить и работать в Ро-мании, обладая даже равными правами с горожанами. Им было позволено занимать общественные должности и учиться в университетах. Романское дворянство защищало их и им покровительствовало. У Тренкавелей из Каркассона евреи были министрами финансов: Натан, Самуил и Моисей Каравита.

Некоторые еврейские профессора романских университетов пользовались широкой известностью как на Западе, так и на Востоке. Издалека приходили студенты в Вовэр в Ниме, чтобы послушать раби Авраама. В Нарбонне преподавал раби Салонимо, «сын великого князя и раввина Теодора из дома Давида». Эта династия князей-раввинов называлась «семьей израильских королей Нарбонны», и ее представители утверждали, что их дом является ветвью рода Давида. Их огромные владения находились под особой защитой правителей Нарбонны.

Раймон Тренкавель был принесен в жертву стремлению к независимости свободных провансальских городов у главного алтаря церкви Святой Марии Магдалины. Еще не достигший двадцатилетнего возраста каркассонский инфант Рожер-Тайлефер страстно желал отомстить за своего убитого отца {36} и обратился за помощью к своему родственнику, королю Альфонсу Арагонскому. Со своими баронами и каталонскими идальго он выступил в поход против Безьер. После двухгодичной осады город покорился. Рожер-Тайлефер простил убийц своего отца.

Один недовольный барон поддразнил его:

«Вы продали кровь вашего отца, монсеньор».

Удар попал в цель. Однажды ночью, когда простодушные горожане Безьер наслаждались спокойным сном, арагонские войска по приказу юного Тренкавеля захватили город и вырезали в нем все мужское население. Лишь женщины и евреи получили пощаду. На следующее утро виконт и его епископ по имени Бернард принудили жен и дочерей убитых выйти замуж за арагонских убийц и обязали их впредь выплачивать виконту и епископу ежегодную подать в размере трех фунтов перца.

Не желая преуменьшить вину молодого Тренкавеля, который правил по-рыцарски, мягко и терпеливо, следует все же сказать, что ответственность за все происшедшее лежит прежде всего на его баронах, епископе и короле Арагонском. Бароны подбили Рожера на кровавую месть, преследуя лишь свою личную выгоду. Епископ не сумел успокоить разбушевавшегося юношу. А король Арагона с помощью Безьер стремился обеспечить себе удобный тыл между принадлежащим ему графством Руссильон и своими владениями в Провансе, тем более что этот город представлял собой выгодный форпост по отношению к Тулузе и Каркассону.

Рожер-Тайлефер очень скоро понял это. Но ему удалось устранить вызванную им самим опасность. Он заключил союз с графом Тулузы и попросил руки его дочери Аделаиды.

Каркассонский двор был средоточием поэзии и рыцарской учтивости и являлся к тому же самым «целомудренным и грациозным, так как скипетр находился в руках Аделаиды» (Арнаут де Марвейль).